Новая пища для размышлений: можно ли на меня воздействовать с помощью магии?— Возьми визитку, здесь мой номер. Позвони, если захочешь прогуляться, выпить коктейль.
Я взяла.
***
Мысли о проблемах с котом и магии крови не отпускали меня несколько дней, я гуляла, ныряла с аквалангом, нежилась на пляже, но как-то неспокойно. Вот гадаю, испорчен отдых или ещё не совсем?
Вечер выдался особенно нежным, знаете, такое тепло, как благодать после жары, без резкого перепада температур. Мне в голову приходит только «освежающее». Странно употреблять это слово в отношении тепла, но так я чувствую.
Исчадие что-то с утра не в духе, просился размять лапы вечером, сходить в прибрежный ресторанчик. Солнце падало в море багровым шаром, свежайшие креветки манили ароматом, кот чавкал со своей тарелки — здесь к нам уже привыкли. Естественно, никто не подозревал, что это мой кот, думали, прибился к туристке, а она, дурочка, его кормит. Всё это не важно. Сейчас волны что-то шепчут, рассказывают истории океанов и морей, вспоминают о диковинных животных и затонувших кораблях.
За соседним столиком отец с дочкой. Я уже упоминала, что здесь много наших, эти тоже не исключение. Светловолосая голубоглазая девчушка лет восьми хихикает, играя с куклой, папа смотрит в телефон, ничего необычного. И мы сидим, пока девочка не замечает Бальтазара. Мгновение — и вот она уже за нашим столиком. Показывает мне жестом, мол, можно я поглажу, я смотрю на кота, он обречённо прижимает уши и вздыхает. Девочка осторожно гладит его по голове.— Детка, я же просил тебя не трогать чужих животных! — увидел отец безобразие.— Это мой кот, и он здоров, не переживайте, — как можно спокойнее улыбнулась я ему. — Вы откуда?— Из Екатеринбурга.
Мы разговорились. Оказалось, вдовец, выбрался с дочкой развеяться, завтра уже улетают. Побеседовали о местном сервисе и разошлись, потом смотрю, а куколка девочки осталась на стуле. Тряпичная такая, с глазками-пуговками, самодельная. Девочка расстроится, наверное.— Найди хозяйку, — говорю коту, и Бальтазар отправился по следу.
Мы лавировали среди туристов и пару минут спустя её увидели. Она бежала навстречу с испуганным личиком, за ней отец. Схватила девочка куклу, прижала к себе, чуть не плача.— Спасибо вам, — сердечно поблагодарил отец. — Это ей мама сшила перед смертью, памятная вещь. Пойдём, Василиса, спать пора, завтра тяжёлый день.— Мама звала меня Василиса Прекрасная, — улыбнулась девочка и растворилась вместе с отцом в толпе.
Заметка из отпуска № 4
— Тихон, что-нибудь узнал?Я нависла над малышом-летописцем в ожидании ответа на вопрос: та ли это была Василиса, что в сказке обитает? Да, отправила своего соглядатая на разведку. Шпионские страсти, конечно. А что поделать, если с тобой играют, можно и перевербовать.— Узнал, — мой осведомитель деловито поправил манжеты на чистенькой рубашке и прокашлялся. — Василиса Прекрасная вместе с отцом числятся спящими агентами.— Это как?— Это значит, что они стоят за кулисами сцены и ждут своего выхода. Время не пришло, — пояснил Тихон.— Насколько яу помню, там матушка была очень сильная колдунья, раз смогла такую куколку сделать. По сказке она умерла, а на самом деле? — лениво протянул Бальтазар.— Я не искал такие записи, — признался летописец. — Не просите сейчас идти — я и так чуть не выдал себя, отираясь полдня в картотеке. Отец девочки работает в филиале ООО «Лукоморье», маленькой строительной фирме. Пока это всё. Василисе надо повзрослеть, прежде чем сказка повторится.— Сколько винтиков у машины, — задумчиво сказал Изумруд и окинул нас всех неприязненным взглядом. — Один сломается — другим заменят, всё будет работать как часы.
Конечно, он опять про Ядвигу.— Ты не один горюешь, кот. Я потеряла подругу, — как можно спокойнее ответила я.
Не хватало снова спровоцировать скандал. Он злится на неё, на самом-то деле, что ушла не попрощавшись, получается, бросила его. Но ей не выскажешь, остаюсь я во всём виновата. Со мной предшественница тоже не простилась, но я знала, что это конец, когда она отдала мне свой последний дар. В тот момент пелена безумия упала с моих глаз, время остановилось посреди битвы, я чётко видела её лицо, лёгкую тёплую улыбку с налётом грусти... Она что-то шептала — я не помню точно, — древние как мир слова из глубины своего существа. Я не могла шевельнуться, не могла ей помешать.