Ну и Ю. Мухин, тоже относимый к левым (да-да. Даже откровенные фашисты у нас — левые), возбудился. Его шавки тоже меня в грубости обвинили. Я же затронул непорочное имя самого Мухина! Всячески обозвал его за то, что он Сталину приписал организацию тайных политических убийств с помощью ядов «Лаборатории-Х». Это Мухин так Сталина от клеветы защищал. Как я должен был назвать всю эту публику, чтобы не оскорбить их нежные чувства?
И Прудникова, ее шавки, после «Берии» пришли в возбуждении. Елена Анатольевна тоже оскорбилась: Балаев в непозволительном тоне пишет! Оскорбляет!
Да, я ее дурочкой назвал. Грубо? Простите, но Елена Анатольевна отметилась тем, что в одной из своих книг приписала жене Молотова, Полине Жемчужиной, сексуальную распущенность. Прямым текстом. Т. е., у Предсовнаркома Молотова, ближайшего соратника Сталина, жена была шлюхой. С которой Молотов всю жизнь прожил в любви и согласии. Вы понимаете, насколько Прудникова… А я ее только лишь дурочкой назвал. Всего лишь дурочкой.
В «Троцкизме» тоже многим от меня достались резкие выражения. Егор Яковлев. Я и написал — за что.
Это тело, придумывая причины «Большого террора» выдвинуло свою версию. Егор Яковлев начал рассказывать, что когда была принята Конституция 1936 года, высланные кулаки прочли в ней статью о гарантиях свободного выбора места жительства и из ссылок уехали на родину. Представляете? Я ему в «Троцкизме» и задал вопрос: а заключенные из ИТЛ, случайно, после таких гарантий не посбегали?
Вы не согласны с тем, что я Яковлева назвал дураком? Правильно. Т. е., неправильно я его назвал. Нужно было — идиотом. Или негодяем. Который, обозначая себя левым, придумывает причины кровавой бойни 37-го года…
Наконец, «Троцкизм против большевизма» и о «Большом терроре», которую я пока чуть больше чем до половины дописал. Да, я всех наших левых, всех лидеров существующих партий, называющих себя коммунистическими, открыто назвал мерзавцами, сволочами, мразями. Коммуниздами.
И это до крайности возмутило некоторых членов нашего Движения: «Ах, Петр Григорьевич, ну зачем вы какашками в людей швыряетесь?! Ну нельзя же так грубо, нам же нужно точки соприкосновения находить. Выходить на большую трибуну и большой экран, к которому у этих людей выход есть. Вы бы попросили Гоблина, чтобы он вас к себе в студию позвал — мильен просмотров! Слава и известность! Как у Реми Мейснера! К нам в Движение народ попрет сразу толпами и массами! А вы — коммунизды! Вред, панимашь, Движению большой нанесли!»
Я бы еще понял, если бы это исходило от посторонних людей, которые только-только о нас узнали, но когда подобное изрекают люди, уже не первый даже год состоящие в нашей организации… Простите, но им у нас не место. Господа, вы покиньте нас сами, ну не для вас наше Движение. Не для соглашателей.
Ведь что такое — «Большой террор»? Это экстраполяция фашистских зондеркоманд на СССР сталинского периода. Массовые ночные облавы, людей увозят в неизвестном направлении и без суда, объявления приговоров, массово расстреливают на полигонах.
Понимаете, вопрос даже не в числе расстрелянных. Вопрос в том, что Троцкий, проводивший аналогию между Сталиным и Гитлером, из гроба аплодирует. Его мерзостная клевета с согласия наших коммуниздов получила «научное подтверждение». Настоящая страна Советов, страна времен Сталина, стала подобием, аналогом, гитлеровского режима. А ни в каком другом виде «Большой террор» существовать не может, только в виде зверств зондеркоманд. Только личный состав этих команд состоял не из эссовцев, а из советских чекистов. Вы это осознаете? Или ума у вас хватает лишь для критики меня за грубость?
А теперь еще один нюанс, осознайте: что было бы с концепцией «Большого террора», если бы в 1992 году КПРФ, все остальные отколовшиеся от КПСС партейки коммуниздов сказали бы: «Нет! Пока не будет доказательств — не признаем. Нам ваши портянки из архивов, которые вы захватили и в них хозяйничаете — не аргумент. Копайте землю в Бутово! Ищите трупы! Всех выкапывайте, рядами выкладывайте. Мы будем считать по головам!»?
И сколько брехня о кровавом 37-м годе просуществовала бы? Боюсь, что этот пузырь лопнул бы почти моментально.
Речь Хрущева на 20-м съезде, в которой он обвинил Сталина в репрессиях в отношении крайне узкого круга номенклатуры, так грохнула, что мировое коммунистическое движение скукожилось до одного Китая, коммунисты которого открыто заявили, что это — клевета. Так это всего лишь — репрессии среди небольшой части номенклатуры. А масштабные репрессии народа! Грохнуло так грохнуло! И я не на пустом месте заявляю, что признание «Большого террора» обнулило коммунистическое движение в РФ и во всех республиках бывшего СССР. Ведь не только в РФ коммунизды с ним согласились.