Работы велись в 2 смены: с 10:00 до 13:00 работали военнослужащие, с 14:00 до 18:00 — студенты и добровольцы.
За время работ были подняты останки 250 расстрелянных человек, в том числе 2 детей (лицевые кости одного из детских черепов разбиты, предположительно прикладом винтовки), найдено большое количество советской обуви разных годов выпуска (чаще 1937, 1938, 1939 и 1941 гг.) производства заводов „Красный треугольник“, „Красный Богатырь“, и фабрики детской обуви „Скороход“. На останках людей найдены фрагменты кожаной и меховой одежды.»
Как объяснить происхождение этих находок никто не знал. Кроме как особой кровожадностью режима, расстрелявшего в 37-м году детей, обутых в сандалии фабрики «Скороход» 41-го года выпуска. Да еще перед расстрелом головы детям размозжили прикладами.
Дальнейшие находки были еще более загадочными, пришлось вызывать сотрудников УФСБ и УВД, нашли целый арсенал оружия, винтовки Мосина и «Арисаки», части минометов.
Срочно придумали историю, что здесь в 45-м году утилизировали трофейное японское оружие путем его сжигания и закапывания. Именно так в новостях и освещалось это. Весьма оригинальный способ утилизации.
Так что там, в районе Седанки, в пригороде Владивостока, раскопали в 2010 году? Я, например, не знаю. Я не гадалка, чтобы гадать. Только уверен, что после того варварства, с которым эти раскопки были произведены, уже никто никогда и не узнает. Зато теперь есть во Владивостоке мемориал жертвам политических репрессий 1937-го года, под которым в 50 гробах лежат останки 495 человек, среди которых китайцы-наркоманы, носившие ковбойские сапоги, и дети в сандалиях фабрики «Скороход» 41-го года выпуска.
А надпись на мемориале гласит, что там лежат 5000 жертв политических репрессий 37-го года. Безымянных, потому что один из участников раскопок корреспонденту проболтался:
«Для работы на этом участке нам отвели срок две недели. Сейчас мы определяем объем работ и уточняем сроки, может быть, сделаем все быстрее, а может быть, придется задержаться подольше. Мы на этом месте работаем не в первый раз, и уже понятно, что здесь захоронены репрессированные, потому что мы видели черепа, простреленные пулями. Но списков расстрелянных в Приморском крае нет, они могут находиться в федеральном центре. В частности, насколько мне известно, информация о репрессированных концентрируется в ФСБ в Москве.»
Так и мемориал — безымянным жертвам 37-го года. Т. е., имен 5000 расстрелянных во Владивостоке по приговорам «троек НКВД» в 37-м году никто до сих пор не знает? Ну что ж, весьма креативненько. Весьма… 50 гробов с останками 5000 тел, от которых осталось 495 черепов и детские сандалии фабрики «Скороход».
Кому-то должно быть стыдно за всё это. Или эти бесстыжие глаза даже серной кислотой не выест?…
Снова обратимся к книге о профессоре А. Ф. Вангенгейме:
«Судьба первой, самой большой группы соловецких заключенных (в которой находился Вангенгейм — авт.)… долгое время оставалась невыясненной… В качестве исполнителя во всех случаях фигурирует капитан Матвеев, командированный для этого Ленинградским НКВД, однако место и обстоятельство расстрела до 1996 года оставались неизвестными. Из опубликованных воспоминаний бывших заключенных (Ю. Чирков, С. Пидгайный и др.) известно, что в октябре 1937 года они были вывезены из Соловков в Кемь несколькими этапами, но дальше след этих этапов терялся.»
Ничего вас здесь не напрягает? Не смущает, что пункт этапирования установлен по воспоминаниям тех, кто остался на Соловках? Воспоминания — это документальное подтверждение?
Дальше:
«В официальных ответах и справках в качестве места смерти людей „соловецкого этапа“ по сей день фигурируют обычно Ленинград, Кемь, Соловки, неофициально раньше называли даже Архангельск.»
Т. е., ответы откуда-то были получены, что люди расстреляны в определенных местах? Откуда они были получены, если КГБ и ФСБ прямо всегда заявляли, что у них нет информации о конкретных местах расстрелов и захоронений? Даже Бутовский полигон — ответ был — предположительно.