Ночь перед их отлетом мы провели в нашей таможенной бане. Самолет из Владивостока в Москву был рано утром, до Владивостока от Гродеково 220 км, их еще проехать нужно. Почти бездыханные тела, кое как облаченные в одежды, погрузили в машины и повезли в аэропорт. Я не поехал с ними. Я реально… устал за 4 дня. Мои опера отвезли тела в аэропорт, погрузили их в самолет. Я отоспался до 8 часов в бане и пошел на работу.
Комиссия была комплексной, проверяла всю правоохранительную деятельность Дальневосточного таможенного управления, у меня была одна из их бригад. Все таможни получили справки, в которых были перечислены недостатки и нарушения. Точнее, эти комиссии справки уже оставили в таможнях в последний день своей работы. В Гродековской таможне такой справки никто не оставил. Ее у нас комиссия вообще не писала, времени не хватило на справку. То согласились поехать посмотреть на знаменитое озеро Ханка, то охотились на фазанов, очень понравилась кухня в местном китайском ресторане… Баня, опять же…
После работы комиссии положено устранять недостатки и нарушения, которые эта комиссия выявила. Изложенные в справке. Вышестоящее руководство требует справку, чтобы проконтролировать, как ты устраняешь собственные недостатки и нарушения. С меня мое Дальневосточное руководство тоже начало требовать эту справку. Я ее начал искать. Справку. Поймите, что если ты в течение суток спишь только 2–3 часа, а остальное время весело выпиваешь виски и коньяк из «дьюти-фри» под караоке или бегая с двустволкой по полям, то с памятью твоей случаются провалы. И ты начинаешь думать, что как раз во время провалов члены комиссии сидели в кабинетах и писали справку о недостатках в твоей работе. Оказалось, что провалы быть могли, но справку никто не писал. Ни в одном правоохранительном подразделении таможни справки не было.
С меня с каждым днем руководство ДВТУ все настойчивей и настойчивей требовало эту злосчастную справку. Им же нужно было поставить на контроль устранение недостатков! В конце концов, я ответил, что справки у меня нет. И получил распоряжение затребовать эту справку из Москвы. Нашел телефон председателя комиссии, которая меня проверяла, позвонил:
— Саныч, привет! Как жизнь? Нормально? Слушай, вышли мне справку.
— Какую?
— По результатам проверки.
— На хера она тебе?
— Требуют.
— Зачем?
— Чтобы проконтролировать, как я устраняю недостатки.
— Ответь — справки нет, нет и недостатков. Когда в Москве будешь?
— Да откуда я знаю! В отпуск может.
— В Москве найди меня обязательно. Не найдешь — ты гондон! Звони, если что…
За то, что московская комиссия не написала справку о недостатках в работе вверенных мне подразделений правоохранительного блока таможни мне влепили строгий выговор. Председателю и членам той комиссии никто ничего не влепил.
Уже через почти десять лет, когда я оказался в ЦФО, в Центральной оперативной таможне, в должности заместителя ее начальника по оперативной работе, я окончательно понял, что, чем дальше от Центра, тем больше… порядка. Это только комиссия из Центра могла приехать, обозвать наш край бандитским и пробухать всё время проверки, забыв написать справку. С окраин есть кому спрашивать. А с Центра — некому.
В 2010 году я перевелся в ЦФО, в Тверскую таможню, буквально через месяц, после того, как я задержал партию контрабандного холодильного оборудования, ко мне в кабинет вломился генерал милиции с криком: «Не отпустишь — тебя закопают!», — я понял, что, переехав в ЦФО, я как будто вернулся на машине времени в прошлое, в 90-е годы, когда на ДВ происходили такие же вещи с генералами. Это Москва только орет в направлении окраин, что там нет никакого порядка и никакой власти. Окраины Москву опасаются, поэтому там хоть какая-то власть и какой-то порядок присутствуют. В самой Москве и прилегающих к ней регионах…
Я не просто так отвлекся. Это необходимо, чтобы разобраться с историей Бутовского полигона…
Так вот, если в провинции, несмотря на всё, о чем я написал выше, хоть как-то изображали работу в исполнение приказа Крючкова о поиске мест массовых захоронений, все-таки «Москва за нами», если бы получился скандал, то центральное руководство могло и взбучку устроить, то в самой Москве вообще не напрягались. Еще я подозреваю, что в Центральном аппарате КГБ служивые имели склонность цинично шутить. Я много сотрудников КГБ знал. Циничная шутка у них всех была, можно так выразиться, маркером. Служба тому способствовала. Ее особенности. Как говаривал один мой знакомый, бывший полковник ФСБ, в целях борьбы с американским империализмом и китайским экспансионизмом, он завербовал 50 доярок. Человек возглавлял антитеррористическое управление в одном из регионов.