Я рванул за ними, но на ступенях шаги мои поневоле замедлились: страховидный замок висел на своем месте, по-прежнему сжимая несокрушимой дужкой дверные скобы.
Как же так?
Я снова подергал дверь, толкнул ее плечом, крикнул: «Эй, откройте!». Изнутри не доносилось ни звука. Водитель микроавтобуса равнодушно наблюдал за моими унизительными трепыханиями, припав небритой щекой к рулю.
- А как они зашли-то? - спросил я, приближаясь к нему.
- Ногами, - водитель явно был не склонен давать какие-то объяснения.
- Так дверь-то закрыта!
Он смерил меня тусклым взглядом желтоватых глаз, перекатил спичку из одного угла рта в другой и процедил сквозь зубы:
- Для тебя, может, и закрыта. А для других - открыта…
- Да я сто раз там был! - флегматичность этого типа просто бесила. - Меня все знают!
Но ему было по барабану.
- Может, потому и не пустили, что знают…
Валерка жил в двух шагах от моря, чему я всегда завидовал. У него была просторная трехкомнатная квартирка на восьмом этаже новенькой шестнадцатиэтажки, что, видимо, соответствовало его представлению об идеальном жилище. Зеркальный лифт с мягким гудением поднял меня на площадку восьмого этажа, выпустил и застыл, не закрывая дверей, будто в ожидании. Казалось, других жильцов в подъезде нет.
Только бы он оказался дома!
Я прислушался. Из-за Валеркиной двери доносились гулкие пульсы техно-саунда и перекрикивающие их голоса. Я облегченно перевел дух и нажал кнопку. Звонок не был слышен ни мне, ни тем, кто находился в квартире. Пришлось стучать. Наконец дверь распахнулась, и в проеме нарисовалась сияющая физиономия Валерки.
- А-а-а, это ты… - улыбка медленно сползла с его лица.
- Слушай! Со мной сейчас такое произошло… - я попытался шагнуть мимо него в прихожую, но Валерка меня остановил.
- Ты извини, - сказал он, глядя в пол. - Я сейчас занят. У меня там люди…
- Да какие люди! - я нетерпеливо махнул рукой. - Ты послушай!
- Нужные люди, - перебил он меня. - По очень важному делу.
- Валера! Ты где там застрял? - прозвенел девичий голос из глубины квартиры.
- Нолито, выдыхается! - добавил молодецкий бас.
- А Наташка в твои карты подглядывает! - наябедничал кто-то. Я попытался заглянуть в глаза Валерке, но мне это не удалось.
- Понятно, - протянул я, хотя ничего не понимал. - Оттягиваешься по полной? С вином и девочками?
- А вот это уже не твое дело, - тихо сказал Валерка, прикрывая дверь.
- Погоди! - мне вдруг стало страшно.
Все это было так не похоже на Валерку, что я совершенно растерялся.
- А когда ты освободишься?
- Никогда, - сказал он в узкую щель, перед тем как окончательно захлопнуть дверь. - Не надо тебе сюда ходить. Привет.
- Привет… - я медленно побрел к лифту, чуть не плача от обиды и недоумения.
Какой, к черту, привет?! Я же не сказал ему самого главного: нашу контору закрыли! Уж от такой-то новости он мигом забудет про своих гостей! Надо было вывалить ее сразу, без вступлений! Что за дурацкая, в самом деле, манера - мотать сопли на кулак!
Я резко развернулся, шагнул обратно к двери и с размаху больно ткнулся носом в черный осклизлый кирпич. Передо мной поднимались ряды старой кладки, все в трещинах и рыжих потеках ржавчины. Я посмотрел вверх. Над стеной колыхались сухие бодылья мертвых трав. Слева и справа нависали покосившиеся бараки. В черных проемах окон угадывалось слабое шевеление паутины…
Паутина!
Я побежал через пустырь, оступаясь на обломках битого кирпича. Шестнадцатиэтажки не было. Не было песчаного пляжа и ласкового моря. Не было пальм и чаек. Ветер уныло перекатывал от барака к бараку пыльные клубки травы и клочья бумаги.
Я все-таки решился. Это не в наших правилах, но мне уже нечего было терять. Я давно узнал, где она живет. С моими прежними знакомствами это не составило большого труда. Но я не думал, что когда-нибудь позволю себе прийти к ней домой без приглашения.
Мы всегда встречались в заранее условленных местах. Их немало было в этом городе, наших любимых мест. Нам нравилось бросать монетки в поющие фонтаны Изумрудного парка и обедать в ресторанчике на вершине Башни Всех Влюбленных. При встрече мы называли друг друга шаловливыми прозвищами. Я звал ее Сумасшедший Бельчонок, а она меня - Крошка Енот. Это был наш пароль и отзыв.
Как хорошо было бы снова встретиться в каком-нибудь из наших любимых мест, но теперь я уже не знал, сохранилось ли хоть одно.
Перепаханная бульдозерами дорога, которая только что была прямым, как стрела, зеленым бульваром, разъезжалась у меня под ногами, закладывая виражи и громоздя на пути вязкие глинистые отвалы. Идти по ней было невозможно.
Но я шел.
Она обязательно поймет. Она всегда меня понимала так, как никто другой. Ей я мог бы рассказать то, чего никогда не рассказал бы самому близкому другу. Мы могли болтать обо всем на свете, ни чуточки не боясь показаться смешными или скучными. Я с ужасом иногда представлял: ведь могло получиться так, что мы бы никогда не встретились - и смеялся от счастья, думая о том, что она у меня есть.
Только бы с ней ничего не случилось!
Дверь открыла не она. Передо мной стоял видавший виды сизоно-сый субъект неопределенного возраста в застиранной майке с перекрученными лямками и просторных семейных трусах сатинового отлива. Физиономия его требовала бритвы. Впрочем, плечи, грудь и ноги тоже не отказались бы. Он с недоумением смотрел на меня маленькими блеклыми глазками, задумчиво почесывая низ живота.