Она даже не поняла, о чем я говорю. Мне пришлось повторить, а потом перевести. Кира медленно встала, ее изумрудные глаза сузились, губы сжались в прямую линию. Воплощенная Анжелика в гневе, никак не меньше.
— I don't reading nothing, — выговорила она.
Акцент у нее был ужасен. Даже Настя Абрамова говорила лучше. Я задала ей несколько простых вопросов, с плачевным результатом. Красавица Кира не знала абсолютно ничего.
— Ничего страшного, Кира, — сказала я мягко. — Я тебе помогу.
Ее губы искривились в презрительной усмешке.
— Спасибо. Обойдусь. — Она села на место и снова уткнулась в смартфон Леры, как будто меня не существовало.
Учитель должен всегда себя контролировать, но тут я разозлилась конкретно. И, как это часто бывает, пострадал не тот, кто виноват, а тот, кто попался под горячую руку.
— Я сказала, убери эту штуку! — рявкнула я и выхватила планшет из рук Никиты.
Никто в группе не сказал ни слова, пока я шла с планшетом к своему столу и запихивала его в ящик. Я чувствовала себя полной идиоткой. Но гораздо хуже было то, что я чувствовала себя Аллой Семеновной из моей школы. Прошло семь лет, всего лишь семь лет, и вот я уже превратилась в монстра, и единственное, чего мне не хватает для полного сходства, это очков и золотого зуба.
Но как бы я ни раскаивалась, отступать было поздно.
— Заберешь планшет после уроков, — сказала я как можно спокойнее и стала диктовать домашнее задание.
На следующей перемене я удрала в учительскую, где открыла на своем планшете электронный журнал с адресами 11 «А» и принялась составлять график посещений учеников. Нужно было учесть множество факторов, от профессии (а вдруг кто-то из родителей работает на дому?) до моего собственного расписания.
Дело не шло. Я путалась в фамилиях, находила на карте и тут же теряла улицы и через некоторое время обнаружила, что у меня открыт журнал не 11 «А», а 11 «Б».
Вокруг говорили, не умолкая ни на секунду. О распоряжении директрисы насчет визитов к школьникам, о сломанной парте в кабинете труда, о мозолях после узких туфель, о новых тестах для ГИА и ЕГЭ, о Завайкине, шлепнувшемся с козла на физкультуре, о подгоревшей каше, о нулевых познаниях Дымовой в алгебре, о туши с суперобъемным эффектом и дешевой стоматологии на углу.
— Здесь у вас не получится поработать, — шепнул мужской голос мне на ухо.
Я повернула голову и увидела информатика, который примостился на подоконнике. Он был совершенно прав. Я со вздохом закрыла планшет. Придется посидеть над списком ночью, а сегодня пойду наугад.
— Игорь Владимирович, куда вы спрятались? Вас тут совсем не видно…
Это была Александра, которая налила большую чашку чая и несла ее к дивану.
— Вы о себе никогда не позаботитесь. Я положила две ложки сахара, как вы любите.
Информатик сдержанно поблагодарил, а я отодвинулась, чтобы, передавая чай, Александра не плеснула на меня кипятком. От нее можно было ожидать и такого. Александра тут же втиснулась на свободное место и принялась расхваливать свой чай. Разговоры стихли. Вся учительская с сочувственным интересом следила за ее попытками разговорить информатика. Мне захотелось рассмеяться и, чтобы не поддаться этому неразумному импульсу, я побыстрее выбралась из учительской.
По коридору навстречу мне шла Аня Финникова со своими проспектами. Ее синее платье по колено обрисовывало каждое движение.
— Дарья Дмитриевна, вы случайно Игоря не видели? — спросила она и тут же поправилась. — Игоря Владимировича, по информатике?
Я кивнула на учительскую.
— Он там.
Анино лицо омрачилось.
— Мне надо ему передать проспекты, — сказала она. — Инна просила. То есть Инна Федоровна… Это насчет одной выставки…
— Давай я передам, — предложила я.
Аня нехотя протянула мне проспекты, но не успела я их взять, как она убрала руку за спину.
— Лучше я сама. Вы не могли бы его позвать?
Я подумала, что бедный информатик обрадуется возможности избавиться от назойливой Александры, и повернулась к учительской.
Мы столкнулись с ним в дверях.
— Вы забыли, Даша, — сказал он, протягивая мой планшет.
Была в его голосе магия, которая заставляла забыть и о его заурядной внешности, и о скромной профессии. Я застыла с протянутой к планшету рукой, желая, чтобы он говорил и говорил… Может, я и поторопилась удивляться влюбленности Александры. Что-то в нем все-таки было, в этом долговязом Игоре Владимировиче.
— Спасибо, — пробормотала я, краснея от собственных мыслей.
Он взглянул на меня с понимающей улыбкой, как будто все, что крутилось в моей голове, было перед ним как на ладони.