Лицо Милы пошло красными пятнами.
— Вы что, думаете, я в него влюбилась? — Она вскочила на ноги. — Да вы что такое говорите?
— Не надо нервничать, Мила, — сказала я успокаивающе. — Это вполне естественно.
— Да вы… вы… ничего не понимаете! — Мила схватила свой рюкзак.. — Я вам всю душу, а вы…
Она топнула ногой и выбежала из кабинета, а мне оставалось только ругать себя за неумение подбирать нужные слова.
Прождав полчаса, я решила поехать к Ане домой. Пусть не думает, что может так легко от меня отделаться. Я уточнила ее адрес и обнаружила, что недалеко от Ани, на Сосновой живет другой кандидат на серьезный разговор с классным руководителем — Тимофей Никольский. После того, что я услышала сегодня, к Тимофею у меня были особенные счеты.
Он жил в большой элитной высотке. В подъезде бабушка-консьержка подвергла меня строгому допросу, куда да зачем. Уяснив наконец, что иду я в шестьдесят восьмую, где живет «парнишка, такой, с волосами», бабушка лукаво усмехнулась и позволила мне пройти.
Лифт, к сожалению, не работал, и я пошла по лестнице. Десятый этаж — не так уж и много, спасибо, что не двадцатый, но уже на седьмом я поняла, что задыхаюсь. Навстречу, прыгая через ступеньку, пробежала невысокая девушка или парень: сложно было разобрать, кто скрывается в широких спортивных штанах и худи с капюшоном на голове. Он (или она) легко обогнул меня и помчался дальше, а я позавидовала немного и поползла вперед.
Тимофей открыл дверь до того, как я позвонила. На нем были джинсы и белая рубашка, накинутая на голое тело. Он не был таким накаченным, как Денис, но у него природные данные и без тренировок были хороши. Плоский живот, широкая грудная клетка, крепкие плечи — свободная рубашка ничего этого не скрывала.
Тимофей оперся о косяк и сказал бархатно:
— Я все думал, когда вы меня посетите…
Он распахнул дверь пошире, а я замялась на пороге. В голове некстати всплыли мамины предостережения из далекого детства вроде «смотри, Дашенька, не ходи в квартиры к незнакомым мальчикам». Тимофей терпеливо ждал, не сводя с меня глаз.
Я решительно шагнула в квартиру. Пусть пробует свои чары на одноклассницах. На меня эти игры глазами не действуют. Да и после маминых предостережений прошло немало лет.
Тимофей отступил, чтобы дать мне пройти, но отступил буквально на полшага и при этом не отпустил дверь. Мне пришлось поднырнуть под его руку и пройти так близко от него, что, кажется, я могла услышать биение его сердца.
Я собралась сделать ему замечание — учитель я, в конце концов, или нет — да так и застыла с открытым ртом. Таких квартир я еще не видела. Передо мной была огромная комната. Точнее, зал, потому что назвать комнатой это помещение язык не поворачивался. Громадные окна и потолки были не просто высокие, а в два этажа. Это создавало впечатление прямо-таки бескрайнего пространства. Хотелось раскинуть руки и взлететь или хотя бы запеть в полный голос.
Когда я немного пришла в себя, то разглядела детали: встроенную кухню слева под окнами, без плиты, но зато со стильным черным столом-стойкой; в глубине лестницу со стеклянными перилами, ведущую на второй этаж. В центре зала черные с золотистыми крапинками диваны образовали круг, в середине которого стоял стол с прозрачной столешницей. У дальней стены виднелся черный рояль. Черного цвета в интерьере было много, а также красного и золотого — красиво, даже изысканно, но, на мой взгляд, мрачновато. Что находилось на втором этаже, я не могла разглядеть со своего места.
— Там спальня, — сказал Тимофей, перехватив мой взгляд. — Хотите, покажу?
Я вздрогнула. За те несколько минут, что я обалдело рассматривала его квартиру, я успела забыть о его присутствии.
— Обойдусь, — сказала я. — Как-нибудь в другой раз.
Я скинула кроссовки и прошла в комнату. Ноги утопали в мягком ковре. Тимофей неслышной тенью следовал за мной.
— Что вам предложить? Чай? Кофе? Может быть, вино?
— Кофе подойдет. Капучино с миндалем, если можно.
Но можно было даже не пытаться уязвить его. Тимофей молча склонил голову и пошел к кухне, где центральное место занимала кофеварка. Он открыл ящик под ней, вытащил небольшой мешочек и повернулся ко мне.
— Сантос или пибери? Лично я предпочитаю кенийский, а вам что ближе?
Ближе всего мне был растворимый кофе из ближайшего супермаркета, но признаться в этом я не могла.
— На твой вкус, — сказала я небрежно.
Тимофей закинул зерна в кофемолку, и под ее уютное гудение я не удержалась. Прошлась по квартире.