— Ты не Майк… — выговорила я с усилием. — Ты… блог.
Он чуть нахмурился.
— Странное слово. Пожалуй, можно и так сказать. Я — блог. Но это не значит, что я не Майк.
Я впилась ногтями в ладони. Все, что угодно, лишь бы не разреветься.
— Майка похоронили. Его больше нет.
Он улыбнулся мне одними глазами. Так, как умел улыбаться только Майк.
— Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти.
Он взял мою руку и прижал ладонью к своей щеке — теплой, нежной, слегка колючей. Я должна была забрать у него руку, но я не могла. Я так давно мечтала об этом прикосновении. Я была на сто процентов уверена, что эта мечта никогда не сбудется. Теперь мое тело наслаждалось и предавало меня.
— Как только это случилось, я уехал, — сказал он, не отпуская моей руки. — Мне нужно было время. Это все было чересчур для меня. Я должен был привыкнуть. Понять, что со мной… ты не представляешь, что это такое. Секунду назад тебя не было, и вдруг ты существуешь, осознаешь весь мир. Звуки, запахи, мысли… Есть от чего сойти с ума. Когда я вернулся, было слишком поздно. Для всех я был мертв. Для тебя тоже.
Моя рука дрогнула. Он сжал мои пальцы.
— Я видел тебя издалека. На кладбище. Это было очень больно. Но я не мог ничего изменить. Я даже не мог подойти к тебе. Мне оставалось только одно. Уехать. — Он вздохнул. — Хорошо еще, что я сразу прихватил сумку с документами. Привычка, наверное. Я уехал, устроился на работу. Снял квартиру, попытался жить нормальной жизнью. Но меня надолго не хватило. Я должен был разобраться в том, что со мной произошло. Я стал думать, что, почему, выяснил, кто сделал этот сайт. И приехал сюда.
Он выпустил мою руку и наклонился вперед, упираясь локтями в колени.
— По дороге я заехал в Москву. На мать посмотрел. Она так постарела. Хотел увидеть тебя, но не вышло…
Его голос замер, затерялся между поникшими стеблями хризантем, нырнул под опавшие кленовые листья.
— Почему ты не остался там? — спросила я. — Ты мог бы полностью изменить внешность, взять другое имя… Разве нет?
— Мог, — согласился он. — Теоретически. Но мое имя и лицо это единственное, что у меня осталось от прошлой жизни. Единственная связь с тем человеком, который… Ты понимаешь?
У меня на глаза навернулись слезы. Я кивнула и пониже опустила голову, чтобы скрыть их.
— Игорь говорит, у остальных та же история. Даже у девчонок. Нос себе подправить или цвет глаз поменять это запросто. Но изменяться до неузнаваемости не хочет никто.
— Ты встретился с Игорем?
— Я приехал сюда ради этого.
— Что он тебе рассказал?
Мой голос предательски дрогнул, но и без этого, я не сомневалась, он бы почуял неладное. Майка всегда было невозможно обмануть.
— Ничего особенного, — медленно сказал он. — Но если есть, о чем надо рассказывать, может быть, ты расскажешь сама? Я ему не сказал, что знаю тебя.
Мне сразу стало легче дышать. Я идиотка, думаю только о себе. Конечно, им было о чем поговорить и помимо меня.
— Между вами что-то есть? Я тебя понимаю. Он классный. В такого нельзя не влюбиться.
— Не смей так говорить! — Мой голос сорвался на визг. — Ничего нет!
— Серьезно? — Он обрадовался так искренне, что у меня сжалось сердце. — Дашка, я так счастлив. Я подумать не мог, что ты здесь…
Он обхватил голову руками.
— Я до сих пор не могу поверить, что мне так повезло. Дашка, ты хоть понимаешь, какое это чудо?
Он повернулся ко мне, и я увидела, что он улыбается. Я не могла пошевелиться. Часть меня ликовала при одном взгляде на него. Но другая часть не верила и боялась и сомневалась в каждом слове. Это не Майк. Я ни на секунду не должна забывать, что это не Майк. Он не может любить меня так, как любил Майк. Пусть он похож на него как две капли воды, пусть он говорит и двигается, как Майк… Как я могу знать, что он чувствует то же, что и Майк?
— Почему ты не подошел ко мне на кладбище? — спросила я и не узнала собственный голос. — Ты хоть понимаешь, что мне пришлось пережить? Все это время я думала, что ты умер.
— Что бы я тебе сказал? Ты бы решила, что я привидение.
— Я все еще могу так подумать.
— Нет. — Он покачал головой. — Ты точно знаешь, кто я. Я живой, Дашка. Я вернулся.
Он потянулся ко мне, такой невообразимо родной и любимый, что мне захотелось зареветь в полный голос.
— Я не знаю, — прошептала я.
— Ясное дело, — усмехнулся он. — Прошло больше года. У тебя кто-нибудь есть…
Я вскочила со скамейки.
— Замолчи! Не смей так говорить! И не думай, что ты можешь вот так свалиться мне на голову, и все будет по-старому!