– Не важно, – я смотрю в глаза молодому охраннику. – Прости, Джейкоб.
Я набрасываюсь на него.
Быстро развернувшись, Джейкоб выбегает из камеры. Он пытается захлопнуть дверь, но я оказываюсь проворнее. Я просовываю руку между дверью из толстого металла и бетонной стеной. Слышу, как хрустят кости моих пальцев, пока Джейкоб тянет дверь на себя. Боль невероятная. Стиснув зубы, я пытаюсь приглушить вырывающийся крик.
Я закрываю глаза и дышу, превозмогая боль, открывая дверь. Агония в искривленной руке усиливается, пальцы сгибаются, а под кожей начинает образовываться сгусток крови, превращаясь в огромный синяк.
– Стой! Стой! – кричит Джейкоб, когда я хватаю его за воротник здоровой рукой и затаскиваю в камеру.
– Код четырнадцать в камере три-девятнадцать! – кричит Джейкоб.
Я бросаю охранника на кровать, хватаю его оружие и целюсь в него.
– Линзу, – требую я, протягивая руку.
– Ч-что? – бормочет Джейкоб.
Я прижимаю ствол УЗ-винтовки к его лбу.
– Дай мне свою Линзу.
Джейкоб поднимает дрожащую руку и снимает с глаза прозрачную контактную линзу. Я забираю ее и надеваю на свой глаз. Теперь я вижу трехмерный проекционный дисплей, которым могу управлять, используя зрение. Я нахожу меню с надписью «стазис» и активирую кровать. Парализующая игла пронзает кожу Джейкоба, и он тут же безжизненно падает.
Я смотрю на парализованного парнишку-солдата, лежащего на моей кровати.
– Прости, Джейкоб, – бормочу я и бегу к открытой двери, шлепая босыми ногами по металлическому полу. Быстро осматриваюсь.
Третий этаж, здание кубической формы, проходы по радиусу каждого этажа, примерно двести камер на этаже.
И тут я замираю. Я замечаю, что все камеры открыты, кроме четырех, соседних с моей.
– Где, черт возьми, все заключенные Блока? – спрашиваю я вслух.
Все еще ослабленный, я шагаю к соседней камере. Все эти тридцать дней, проведенных в Блоке, я надеялся, что Кина и Малакай живы. Их не было в списке выживших беглецов Хэппи, значит, они либо мертвы, либо в плену.
Я пытаюсь повернуть металлическую ручку двери, но она не поддается. Панель рядом с дверью запрашивает идентификацию радужной оболочки глаза. Бросив оружие на пол, я вглядываюсь в панель, пытаясь найти другой способ разблокировать ее.
– Эй! – раздается голос слева от меня.
Повернувшись, я вижу, как ко мне приближается женщина лет пятидесяти, она тянется к УЗ-пистолету на поясе.
Я бегу к ней, превозмогая боль во всем теле.
Она удивленно смотрит на меня, пока я приближаюсь к ней, и пытается достать оружие.
Я подбегаю к ней в тот момент, когда она уже выхватила пистолет. Я закручиваю ей руку за спину, вырываю пистолет и тычу дулом ей в спину. Я слышу треск своих сломанных пальцев и чувствую, как они восстанавливаются. От боли и скрежета костей я едва не уронил добытый пистолет, но держусь.
– Если активируете тревогу, пошлете какие-то бесшумные сигналы бедствия, если увижу хоть одного солдата, то пристрелю вас, понятно?
– Ты правда думаешь, что выберешься отсюда живым? – ворчит женщина.
– Это не первый мой побег из тюрьмы.
– Гален Рай…
– Заткнись, – велю я. – Кина Кэмпбелл, где она?
– Я ничего тебе не скажу…
Я направляю пистолет ей в ногу и нажимаю на курок. Она открывает рот, чтобы закричать, и спустя мгновение… – выражение потрясения на ее лице даже кажется забавным – кричит.
– Дважды спрашивать не буду, – шиплю я. – Камера Кины Кэмпбелл где?
Женщина делает шаг вперед и указывает на камеру через две от моей. Я чувствую абсолютное облегчение. Она жива, Кина жива.
– Кого еще они схватили? – спрашиваю я. – Малакай?
Охранница смотрит на меня вызывающе, покусывая нижнюю губу. Я целюсь ей в другую ногу.
– Рен Солтер, – всхлипывает женщина, вытягивая руку вперед, чтобы остановить меня. – Она в соседней камере, Малакай Баннистер рядом с Киной и Вудс Рафка тоже там, – она указывает на две камеры, следующие после камеры Кины.
– Почему остальные камеры пусты? – спрашиваю я. – Куда вы отвезли заключенных Блока?
– Мы никуда их не увозили. Они мертвы.
– Что? – спрашиваю я, потрясенный ее ответом.
– Они умерли, все они. В живых остались только вы, ваша шайка из Аркана.
Я пытаюсь понять, как такое могло произойти. Нам всем вводили одну и ту же технологию исцеления, так почему они умерли, а мы нет?
Нет времени обсуждать это, я толкаю охранницу вперед.
– Открывай камеру Кины, – приказываю я.
Она наклоняется и активирует сканер радужной оболочки глаза.
Я слышу щелчок замка, хватаю ручку, открываю дверь, и то, что я вижу, разрывает мне сердце.