Энциклопедические знания Розенберга произвели впечатление на Гитлера. Сам Адольф не мог похвастаться хорошим образованием: в юности он с трудом закончил четыре класса реальной школы, и до войны не интересовался ничем, кроме живописи и архитектуры. Однако то, что Розенберг был младше почти на пять лет, не давало честолюбивому Адольфу признать его авторитет. Он тут же принялся спорить с наглым остзейцем, хотя возразить по существу ему было нечего. Не станешь же, в самом деле, опровергать гипотезу о нордическом происхождении цивилизации! Поэтому Гитлер цеплялся к мелочам: Атлантида, которая, по мнению Розенберга, была прародиной Ариев, не больше, чем красивый миф; индусы, может, и несли в себе когда-то толику арийской крови, но достаточно на них посмотреть, чтобы убедиться, что они-то и есть ярко выраженные темноволосые и круглоголовые унтерменши, и так далее.
Хитрый Эккарт, слушая их, только посмеивался. Он видел, что Гитлеру не хватает знаний; видел, с какой легкостью Розенберг разбивает его в споре, наблюдал и делал выводы.
Три дня назад Эккарт пригласил их на ужин. Холостяцкое жилище поэта – он недавно развелся со своей богатой женой Розой и теперь наслаждался свободной жизнью – было завалено книгами, рукописями и пустыми бутылками. За аппетитным айсбаном, который превосходно готовила кухарка Эккарта, Дитрих предложил Гитлеру и Розенбергу съездить в Байройт.
– Прекрасное место, и воздух чудесный. К тому же там жил и творил сам великий Вагнер.
– У меня нет времени разъезжать по провинции, – возразил Гитлер. – Дела партии требуют моего ежедневного присутствия в Мюнхене.
– Ничего страшного не случится, если ты немного развеешься, Адольф, – Эккарт говорил добродушным тоном, но что-то в его словах подсказало Гитлеру, что лучше с ним не спорить. – К тому же я оплачу вам дорогу до Байройта и обратно.
– А гостиницу? – тут же спросил практичный Розенберг.
– Она вам не понадобится, – усмехнулся Эккарт. – Не задавайте мне никаких вопросов: вы все узнаете в надлежащий момент.
И вот теперь Гитлер с Розенбергом шли по широким улицам Байройта, любуясь его барочными дворцами и тенистыми парками, разбитыми еще маркграфиней Софией Вильгельминой, сестрой Фридриха Великого.
Инструкции, полученные от Эккарта, предписывали им прийти к дому Вагнера к половине восьмого вечера. Поскольку делать в Байройте им было совершенно нечего, приятели успели погулять по рыночной площади, пройтись по Максимиллианштрассе и не раз отведать сказочно вкусного «Браунбир». Теперь они чувствовали себя веселыми и довольными. Полюбовавшись на великолепный оперный театр, они не спеша направились к дому великого Вагнера.
Дом, окруженный густыми липами, стоял в глубине старого сада. Перед полукруглым фронтоном бил изящный фонтан (в Байройте от фонтанов было никуда не деться), крыльцо утопало в пышных розовых кустах. Чем ближе молодые люди подходили к дому, тем неувереннее чувствовал себя Гитлер. Он всегда тушевался, когда приходилось общаться с людьми из высшего общества – а в этом доме, конечно, могли обитать только аристократы.
– Послушай, – сказал он Розенбергу, проклиная себя за нерешительность, – может быть, уйдем отсюда? Дитрих, верно, пошутил, когда предложил нам эту поездку.
– Дитрих, конечно, любит повеселиться, – согласился Альфред, – но не думаю, что он хотел нас разыграть. Не трусь, Адольф! Или ты вспомнил, что у тебя на носке дыра?
Гитлер надулся. Он никогда не владел искусством остроумно отвечать собеседнику. И носки у него целые, он специально выбрал для поездки новую пару, но не станешь же стаскивать с ноги ботинок, чтобы утереть нос спесивому остзейцу!
– Посмотри, – толкнул его в бок Розенберг, – нас, кажется, ждут!
На ступенях лестницы, ведущей к дверям виллы, стояла молодая женщина в черном платье, выгодно оттенявшем золотой блеск ее волос. Она приветливо улыбалась приятелям, и Гитлеру поневоле пришлось ускорить шаг.