Но дни шли за днями, а свастика чернела на стене башни в гордом одиночестве. Отто говорил, что оснований для беспокойства нет, но с каждым днем это молчание пугало Катю все больше. Она скучала по балагуру Теркину и даже по этим двум балбесам, Льву и Сашке. Все-таки нечестно со стороны Отто было бросать ее здесь совсем одну.
Катя оделась и вышла во двор. Галина, как обычно, работала в саду – собирала крупные наливные яблоки в большие плетеные корзины. Скоро потащит их на базар, а вечером будет жаловаться, что торговли совсем не стало. Ну, правильно – кто станет покупать яблоки, когда в каждом хозяйстве по нескольку десятков яблоневых деревьев? Немцы? Но им проще зайти в любой понравившийся дом и потребовать самых лучших яблок. Платить при этом, понятно, не обязательно.
Солнце стояло уже высоко. В такую погоду хорошо валяться с книгой у речки, в тени высоких трав. Книга у нее была – «Страдания юного Вертера» Гете. На немецком, естественно. Отто настаивал, чтобы она как можно больше читала по-немецки. Кате книга не нравилась, она с куда большим удовольствием почитала бы своего любимого Достоевского, но Дайна Кайните не интересовалась русской литературой.
– Госпожа Дайна, я вам там молочка парного в крыночке налила, – с заискивающей улыбкой обратилась к ней Галина. – И сырничков спекла, попробуйте, они теплые еще.
«Интересно, – подумала Катя, – если бы ты знала, кто я на самом деле, стала бы кормить меня молоком и сырниками? Или сразу побежала бы к полицаям?»
– Спасибо, Галина, – сказала она вслух. – Я позавтракаю и пойду на реку.
– Это вы хорошо придумали, госпожа Дайна! На реке-то сейчас прелесть как хорошо! Вы сырничков-то с собой возьмите, вдруг там кушать захочется! Да я вам сейчас в бумажку заверну...
Суетливость вдовушки раздражала Катю. Можно было и не говорить ей, куда она направляется, но вдруг заглянет Отто? На всякий случай надо подстраховаться.
– А я вчера на базаре слыхала, – не переставая, трещала Галина, накрывая на стол, – один офицер, бедняжка, с ума сошел. Говорят, он всех своих солдатиков, что в танке у него были, порешил, вот ужас-то! А сам молоденький еще, совсем как тот, что одну ночь у меня ночевал.
– А что еще говорят? – не удержалась Катя. Галина сделала круглые глаза.
– Болтают еще, что он хотел самого Гитлера взорвать! Его теперь самый главный следователь из Берлина едет допрашивать, вот как!
– Что ж его допрашивать, если он сумасшедший, – с досадой сказала Катя. – А как зовут офицера, не знаешь?
– Вроде Гансом. Нашего-то, кажись, тоже Гансом звали? Я вот что думаю – не он ли, часом?
– А ты сходи в гестапо да спроси, – предложила Катя. – Скажи мол, так и так, у меня тут один больной офицер останавливался, не тот ли, что хотел Гитлера взорвать?
Галина замахала на нее руками.
– Что вы, что вы, госпожа Дайна! Что ж я, из ума совсем выжила, что ли? Меня ж тут же первую и сцапают! Бросят в подвал и...
Она осеклась, наткнувшись на ледяной взгляд Кати. Нет, не Кати – Катя никогда не умела смотреть так, как СС-хельферин Дайна Кайните.
– Значит, вот как ты представляешь себе работу гестапо?
– Ой, да нет же... просто боюсь я, госпожа Дайна, ну, боюсь, что с меня, дуры-бабы, взять...
– В таком случае советую тебе поменьше болтать, – жестко сказала Дайна. – Целее будешь.
На реке и вправду было чудесно. Ласковый ветерок уносил прочь струившийся с неба жар. Дайна нашла себе укромное место под раскидистым деревом, постелила на траву покрывало, убрала подальше от солнца сверток с едой. Раскрыла томик Гете. Минут через двадцать ей стало скучно. Она отложила книгу и некоторое время лежала с закрытыми глазами, вспоминая базу «Синица», тамошнюю реку и уху, которую варил Шибанов. Это было меньше месяца назад, а кажется, полжизни прошло уже с тех пор.
– Надо искупаться, – сказала она себе по-немецки. Отто учил ее – для того, чтобы добиться полного совпадения со своей легендой, нельзя расслабляться ни на минуту. – Жарко.
Дайна сбежала по склону, с разбегу влетела в воду, подняв кучу брызг. Вода еще не успела как следует прогреться и была восхитительно прохладной.
Она отплыла метров на пятьдесят от берега и вдруг почувствовала, что ноги словно сковало ледяной цепью. Видимо, ее угораздило проплыть прямо над холодными ключами, бьющими на дне. Дайна принялась изо всех сил работать руками, выгребая со стремнины. На ее счастье, течение здесь было не таким сильным. Дайна кое-как добралась до берега и принялась энергично растирать онемевшие мышцы ног.
– Прекрасная фройляйн нуждается в помощи? – окликнул ее чей-то голос.