- Значит, матча не было, капитан? - услышал он насмешливый голос улыбчивого диверсанта. - Спасибо за науку, товарищ.
Лезвие десантного ножа вошло Смыкову под ребра.
- Вот почему я приказал вам идти поодаль, - сказал Рольф, когда они затащили трупы в темную подворотню. - Если бы мы шли втроем, этот подозрительный капитан наверняка сразу вызвал бы подкрепление.
- Мы бы отбились, - хмыкнул Хаген.
- Пришлось бы стрелять. А я предпочитаю обходиться без стрельбы.
- Я тоже не люблю шума, - сказал Бруно, аккуратно вытирая свой метательный нож. - Рояльные струны и войлочные тапочки - что еще нужно человеку нашей профессии?
Елены Гумилевой по полученному от Свешникова адресу не оказалось. Точнее, не оказалось вообще никого - большая, захламленная квартира, в одной из комнат которой была прописана Гумилева, была пуста. Возможно, последние жители покинули ее не так уж давно - об этом говорило отсутствие пыли на большой коммунальной кухне - но спросить об этом было некого. Коммандос быстро обыскали квартиру, но ни писем, ни документов, имеющих отношение к Гумилевой, не обнаружили.
- Можем переночевать здесь, - предложил Хаген. - Лишний раз рисковать ни к чему.
- У нас есть второй адрес, - сказал Рольф. - И нам нужно его проверить.
- Думаешь, это все-таки он? Раухер?
- Вероятность того, что в филармонии работал другой Николай Морозов, не имеющий отношения к нам, очень мала, - Рольф задвинул ящик стола, в котором не было ничего, кроме порванной на мелкие кусочки бумаги. - А способ связи, выбранный Раухером, говорит о том, что он не просто часто посещал филармонию, а мог ходить по залу после концерта, не возбуждая подозрений. А тот Морозов, которого нашел нам старик, работал администратором филармонии. Я уверен, что он и есть наш Раухер.
Николай Морозов жил далеко от центра, на улице Красной Конницы**. Когда коммандос добрались до него, было уже совсем поздно.
- Ждите на лестнице, - сказал Рольф. - Если понадобится, я вас позову.
Он подергал массивную ручку двери - заперта. Рольф посветил фонариком - на табличке, прикрепленной под номером квартиры, было написано - «Лебедевы - звонить 1 раз, Захаровы - 2 раза, Граббе - 3 раза, Морозов - 4 раза».
«Представляю, как будут рады все эти люди», - подумал Рольф, четыре раза нажимая кнопку звонка.
Когда последние раскаты на редкость громкого и противного звонка отгремели в недрах уснувшей квартиры, Рольф приложил ухо к замочной скважине. Тишина. Полная тишина. Неужели он своим нахальным вторжением в два часа ночи никого не разбудил? Ни Лебедевых, ни Захаровых, ни Граббе?
Прошла минута, и Рольф почувствовал, что за дверью кто-то стоит. Кто-то, не выдающий себя даже дыханием, кто-то очень тихий и очень испуганный.
Тогда он заколотил в дверь кулаком - ему почудилось, что притаившийся за ней человек даже отпрянул.
- Кто? - спросили из-за двери прыгающим голосом. - Кто там?
- Я к Морозову, - сказал Рольф. - К Николаю Леонидовичу Морозову.
- Кто вы? - повторил голос после некоторого молчания. - Что вам нужно?
- Мне нужны семена белых морозостойких георгинов, - усмехнувшись, ответил Рольф. - И ничего больше.
Пароль для экстренной связи с агентом Раухером явно придумала какая-то старая дева из конторы Шелленберга. Впрочем, в тридцать шестом это была еще контора Гейнца Йоста***.
За дверью молчали. Или там стоял не Раухер, или за шесть лет слова отзыва напрочь вылетели из головы агента. Впрочем, такого, конечно, просто не могло быть.
- Сейчас не сезон для высаживания георгинов, - с усилием проговорил, наконец, тот, кто стоял за дверью. - Но я могу предложить вам прекрасные ноготки.
Послышался металлический скрежет открываемого замка. Загрохотали цепочки, защелкали отодвигаемые засовчики. Дверь заскрипела, и, наконец, открылась.
В дверном проеме стоял человек среднего роста, с простоватым лицом славянского типа. У человека были редкие светлые волосы и впалые щеки.
Рольф специально держал фонарик так, чтобы свет не слепил глаза хозяину квартиры, но тот все равно растерянно моргал. Возможно, не ожидал увидеть на пороге лейтенанта Красной Армии.
- Николай Леонидович Морозов? - спросил Рольф. - Или лучше называть вас Раухер? Может быть, разрешите все-таки войти?
- Да, разумеется, - глухо сказал человек, открывший ему дверь. - Проходите, пожалуйста.
- Я не один, - предупредил Рольф. - Со мной двое друзей.
Человек пожал плечами.
- Какая разница? Места хватит на всех…
Кличку «Раухер» агенту дали явно не зря - большая комната, где он жил, вся пропахла дешевым табаком. Курил Морозов какую-то дрянь, больше похожую на сушеную траву, но Рольф терпел. Бруно и Хаген слонялись по огромной квартире - слушать излияния Морозова им явно не хотелось - а Рольфу приходилось это делать по долгу службы. Как руководитель группы «Кугель» он обязан был наладить с агентом, долгое время находившимся в законсервированном состоянии, психологический контакт. Фляжка со шнапсом, которую Рольф держал специально для этого случая, весьма в этом помогала.
Морозов выговаривался. Он рассказывал Рольфу о жутком нервном напряжении, которое владело им все довоенные годы, о том, как он считал дни до прихода вермахта, о безумной надежде, что дивизии фельдмаршала Лееба вот-вот возьмут город. О том, как он едва не сошел с ума, узнав, что решение о штурме отменено, и что вместо этого группа «Север» замкнула кольцо вокруг Ленинграда и начала многомесячную осаду.
- Я же ничем не отличался от других граждан, - повторял он Рольфу. - У меня не было спецпайка, не было никаких льгот! Я был обречен на смерть вместе с обычными ленинградцами.
- Но вы как-то выжили, - усмехнулся Рольф. - И в общем, даже не очень похудели.
Раухер закашлялся и немедленно сунул в рот новую папиросу.
- Поверьте, это было нелегко! Мне приходилось подделывать продуктовые карточки, а это было черт те знает как опасно! Несколько раз я забирался в чужие квартиры и воровал карточки у мертвецов. Представляете, до чего я докатился? Да нет, к черту, ничего вы не представляете…
Рольф разлил шнапс по чашкам - никакой иной посуды у Раухера не оказалось.
- Прозит! - сказал он, отхлебывая крошечный глоток. Морозов осушил свою чашку до дна.
- Особенно страшной была зима, - проговорил он, затягивать папиросой. - Люди ели землю! Когда осенью сгорели продуктовые склады, сахар, который там хранился, расплавился и ушел в землю. И масло тоже расплавилось. Эту землю выкапывали и продавали на рынке! Она была жирная и сладкая, как творог.
- А куда делись ваши соседи? - спросил Рольф. - Умерли от голода?
в испуганных глазах Морозова что-то мелькнуло Что-то очень похожее на злобу.
- А вам-то что до них?
- Соображения безопасности, - пояснил Рольф. - Нужно бы, уверенным, что никто не придет и не увидит нас тут с вами
Лицо Морозова исказила нервная гримаса.
- Можете не беспокоиться. Никто сюда не придет. В комнату заглянул Хаген.
- Командир, - сказал он, - там на кухне есть мясные консервы. Притащить?
Прежде чем Рольф успел ответить, Морозов вскочил со свое го стула и бросился к двери.
- Нет! - крикнул он с неожиданной силой. - Не трогайте консервы! Они… они плохие!
Рольф за его спиной покрутил пальцем у виска
- Мы не будем трогать ваши запасы, - сказал он успокаивающе. - Но вы должны нам помочь. Наверное, вы понимаете что
мы нашли вас спустя столько лет не затем, чтобы беседовать о тяготах блокады.
Морозов подозрительно прищурился.
- Я полагал, что вы пришли, чтобы вытащить меня из этого ада.
Рольф покачал головой.
- Сожалею, но у нас другой приказ. Мы могли бы взять вас с собой, но только в том случае, если вы поможете нашей группе выполнить задание.
- Какое?
- Мы должны отыскать одного человека.
Некоторое время Морозов смотрел непонимающе смотрел на него.
- Вас действительно послали не… не за мной?