Лев подумал, что капитан ошарашен не меньше других. Наверное, его и вправду использовали втемную.
- Хорошо, что этот Жора с нами пойдет, - сказал вдруг Василий. - Он мужик опытный, я нутром чую.
- Теперь мы все время будем работать вместе, - сказал им Жером на прощание. - Программа подготовки усложнится, времени у нас мало, а научиться следует многому. С завтрашнего дня - прыжки с парашютом и маскировка на местности. Немецкому вы за оставшиеся дни все равно не научитесь, поэтому на немецком просто будем разговаривать - в том числе, и во время тренировок. А через неделю вас ждет сюрприз, так что готовьтесь.
- А что за сюрприз? - немедленно спросила Катя.
- На то и сюрприз, чтобы не раскрывать его раньше времени, - улыбнулся Жером. - А теперь можете отдыхать. Увидимся через час на стрельбище.
…Стрелял Жером так, что майор Гредасов на его фоне выглядел подающим надежды новичком. С двух рук, на бегу, качая маятник, вслепую, из-за плеча, в прыжке и с перекатом. Пистоны казались частью его тела. Пули ложились точно в центр мишени, ни одна не отклонилась даже на полсантиметра.
- Форсит, - вынес свой вердикт Шибанов. Капитану мучительно хотелось показать такой же класс, но в Ростовской школе НКВД подобным трюкам не учили.
- Стрельба с двух рук, - сказал Жером, отстреляв последнюю обойму, - на самом деле довольно проста. Есть один прием который называется «македонский захват» - вы держите пистолеты в каждой руке, а большие пальцы ваших рук плотно цепляются друг за друга. Получается нормальный стрелковый треугольник, но уже с двумя стволами.
- А целиться как? - спросил Теркин.
- Как удобнее. Можете ловить цель одновременно правым и левым глазом - отлично. Не можете - цельтесь из одного пистолета, а второй держите параллельно. Эту методику придумали американские ганфайтеры, которые первыми начали стрелять из двух револьверов. Только македонского захвата они в те времена еще не знали, поэтому просто плотно прижимали руки одна к другой.
- А кто такие ганфайтеры? - Теркин, похоже, решил досконально разобраться в этом вопросе.
- Профессиональные стрелки. Была такая интересная работа на Диком Западе… Среди вас есть левши?
- Нет, - ответил за всех Шибанов.
- Тогда все просто. Цельтесь левым глазом, стреляйте из правого пистолета. Левый у вас будет вспомогательным. Даже если вы вообще не будете из него стрелять, точность ваших попаданий повысится.
- Почему? - удивилась Катя. - По-моему, это очень неудобно - держать два тяжелых пистолета…
Жером подошел к ней, взял руку и прошелся пальцами по запястью и ладони.
- Да, у вас, пожалуй, кисти недостаточно тренированы для стрельбы по македонски. Придется добавить вам силовых упражнений, а пока будете стрелять по-старому, из одного пистолета. Когда кисти окрепнут, вы поймете, что масса второго пистолета уменьшает отдачу стреляющего ствола, и не позволяет ему сильно сбиваться после выстрела. Уверяю вас, на самом деле это очень удобно.
- Спасибо, - почему-то покраснев, проговорила Катя. - Я постараюсь научиться.
- Ну, а у вас с руками должно быть все нормально, - сказал Жером, поворачиваясь к мужской части команды. - Так что ожидаю хороших результатов. Кто первый?
Хороших результатов в этот день не показал никто. Даже Шибанов, у которого впервые на памяти Гумилева две пули улетели в «молоко». Хотя, справедливости ради, надо сказать, что отстрелялся капитан все же лучше других. Для Гумилева и Теркина новая методика стрельбы оказалась чересчур мудреной.
- Не беда, - утешил их командир, собрав листочки мишеней. - С первого раза мало у кого получается. Главное - мышечная память. Когда пальцы, руки и плечи запомнят, какое положение они должны занимать, и с каким усилием следует вести стрельбу, дело пойдет гораздо быстрее.
Так и вышло. С каждой новой тренировкой результаты становились все лучше и лучше. К тому же Жером оказался на редкость хорошим учителем - куда там майору Гредасову.
«Не зацикливайтесь на прицеливании, - говорил он. - Концентрируйтесь на руках, вы должны чувствовать их все время сцепленными вместе. Главное - это руки. Цель они найдут сами».
Спустя несколько дней даже Лев приноровился стрелять с двух рук так, что начал чувствовать себя настоящим ковбоем.
Но, как выяснилось, это были только цветочки, потому что, Добившись от курсантов первых успехов, Жером принялся гонять их по стрельбищу, как зайцев. Теперь поражать мишени нужно было на бегу. Это оказалось по-настоящему сложным: Льву никак не удавалось освоить перекрестный шаг, при ко- тором обе ноги ставятся носками в одну сторону и туловище заносит, как автомобиль на скользкой дороге. У остальных получалось лучше: Шибанов и Теркин даже соревновались, кто больше попадет в «яблочко». Катя, по-прежнему стрелявшая из одного пистолета, осваивала снайперскую винтовку Мосина. Жером был ей очень доволен.
А вот прыгать с парашютом Гумилеву неожиданно понравилось. Это было увлекательное занятие, и оно очень напоминало спорт. Для начала Жером научил их, как правильно укладывать парашюты. Перед тем, как уложить парашют, его необходимо было детально осмотреть, удостоверившись, все ли его многочисленные детали в порядке. Чаще всего, как сказал Жером, проблемы возникали с резиновыми сотами чехла купола, которые имели неприятную особенность рваться. Соты были сменными, и их следовало тут же заменить новыми - заклеивать их строго запрещалось.
Укладывали парашюты обязательно вдвоем, один курсант выполнял роль укладывающего, второй - помогающего. Потом роли менялись, поскольку сложить следовало два парашюта - основной и запасной. Каждый, таким образом, отвечал не только за свою жизнь, но и за жизнь товарища. Жером ходил между парами, подавая команды и внимательно проверяя, как они выполняются.
- Товарищ Жером, - спросил у него Шибанов, - разрешите вопрос.
- Спрашивайте, капитан.
Все уже привыкли к тому, что спрашивать командира можно о чем угодно, как и к тому, что на большинство вопросов он давал весьма уклончивые ответы.
- А сами вы где парашютному делу учились?
До войны капитан несколько раз прыгал с парашютом, и кое- что помнил. Жером, по его словам, делал все «вроде бы и правильно, но вроде как-то не по-нашему».
- В Африке, - неожиданно ответил командир. - И там были
совсем другие парашюты.
Больше он на эту тему не распространялся, а Шибанов счел за лучшее вопросов больше не задавать.
Когда курсанты научились складывать парашюты, пришло время первого прыжка.
Это было страшно и увлекательно одновременно. После завтрака команду отвезли на маленький аэродром и посадили в выкрашенный зеленой краской «ПС-84». Самолет, рассчитанный на втрое большее количество пассажиров, казался непривычно пустым.
- Самый тяжелый прыгает первым, - сказал Жером. - Капитан, я думаю, это ваша привилегия.
- Говорила мне мама в детстве - не ешь столько каши, сынок, - проворчал Шибанов и полез в хвост салона.
- Старшина, сколько вы весите?
- Семьдесят, - бодро отозвался Теркин. - Отъелся на казенных- то харчах.
- А вы, Лев Николаевич?
Гумилев, каждый раз переживавший, что командир обращается к нему не по воинскому званию, которого не было, а по имени-отчеству, пожал плечами.
- Не знаю точно. Думаю, килограммов шестьдесят.
- Отлично. Сержант медслужбы у нас самая легкая, мы ее даже спрашивать не будем. Во мне - шестьдесят восемь, я прыгаю после старшины. За мной - Лев Николаевич, а за ним - Катя.
- А проверять кто будет? - недоверчиво спросил Лев.
- Что проверять? Парашюты сложены. Как прыгать, вы знаете. В чем проблема?
Гумилев замялся.
- Ну, если кто-то вдруг замешкается… собьется с темпа…
- Если «кто-то» будет помнить, что от этого зависит его жизнь, то не замешкается, - успокоил Жером. - Прыгаем с
двух с половиной тысяч метров. Вполне достаточно, чтобы обдумать все свои действия и, если нужно, что-то исправить Предупреждаю сразу - сегодня не прыжок, а увеселительная прогулка. Вот когда будем прыгать со ста метров, придется поработать.