Воевать в Европе было легко и приятно - танки мчались по ровным шоссе, останавливаясь на гражданских бензоколонках. Но в украинских степях не было ни шоссе, ни бензоколонок. Горючее приходилось подвозить к месту дислокации танковых соединений на грузовиках, и эти растягивающиеся на много километров конвои были лакомой целью для советских истребителей.
Победа идет по следам танков, гордо провозгласил когда-то Гудериан. Но еще один гений танковой войны, Эрвин Роммель, однажды записал в своем дневнике: «Самые храбрые солдаты не могут ничего сделать без оружия, оружие - ничто без боеприпасов, но в условиях мобильной войны ни оружие, ни боеприпасы не имеют большой ценности до тех пор, пока нет транспортных средств с достаточным количеством бензина для двигателей».
В самом конце июля, когда, по первоначальному плану Гитлера, армия Паулюса должна была уже взять Сталинград, большой конвой с горючим выдвинулся из Молдавии к Волге. В составе каравана были не только грузовики, забитые бочками с топливом, но и специальные автомобили-цистерны, которые могли ехать только по бетонке и застревали на бездорожье. Маршрут конвоя проходил в пятидесяти километрах южнее Винницы.
Здесь, под Винницей, конвой сделал короткую остановку - к нему присоединились танковая рота, которую Гитлер высылал на подмогу застрявшему в приволжских степях Паулюсу. По пути рота должна была охранять конвой от возможны атак русских. Впереди каравана шли пять легких танков-разведчиков. Еще четыре танка двигались параллельно, в арьергарде, на расстоянии километра, следовал взвод средних танков «Панцеркампфваген-1У». Одним из танков, носившим неофициальное имя «Милая Берта», командовал унтер- офицер Ганс Майер, недавний выпускник военного училища в Кельне.
Командир экипажа «Pz-Kpfw-IV» Ганс Майер вылез на броню, стащил с вспотевшей головы шлем и с удовольствием затянулся папиросой.
Стояла тихая украинская ночь. Крупные звезды перемигивались в темно-фиолетовом небе. Легкий ветерок приносил из степи дурманящие запахи. Спрятавшись под купами плакучих ив, весело журчал невидимый ручеек.
Майеру нравилось на Украине. Здесь пекли чудесный хлеб, здесь в огородах росли крупные сладкие помидоры, а ласковые украинские женщины гнали отличный самогон и готовили превосходное розовое сало. За те два месяца, что он провел на Украине, Майер ни разу не столкнулся с теми ужасами Восточного фронта, о которых рассказывали ветераны, побывавшие прошлой зимой у стен Москвы. Унтер-офицер был оптимистом, и надеялся, что так будет продолжаться и впредь.
С грохотом открылся люк отделения управления. Оттуда выбрался вечно недовольный механик-водитель Гельмут Йост.
- Трансмиссия барахлит, - пожаловался он. - Я же поручал этому старому лодырю Шульце проверить, как машина ведет себя на повороте, а он наверняка ничего не сделал.
- Почему же сам не проверил? - лениво поинтересовался Майер.
- Можно подумать, у меня есть время на сложные расчеты! - возмутился Йост. - Тогда бы мы не выехали из Винницы до завтрашнего утра.
- Я ничего такого не заметил, - сказал Майер. - Наверняка это тебе показалось. Слушай, Гельмут, я уверен, что с трансмиссией все нормально. Давай лучше организуем привал. Скажи ребятам, чтобы доставали жратву и разводили костер. А я пока прогуляюсь к реке.
- В одиночестве? - нахмурился Йост. - Это небезопасно, командир.
Ганс усмехнулся и выкинул окурок в траву.
- Мы в самом сердце наших новых восточных владений, Гельмут. Русские армии отброшены к Волге, а местные жители готовы целовать нам руки за то, что мы освободили их от тирании Сталина. Самая большая опасность, которая нам тут грозит - это обожраться жареной свининой.
- А партизаны? - Йост постучал по броне костяшками пальцев. - Я разговаривал с парнями из зондеркоманды, они считают, что каждый третий мужчина в этих краях так или иначе связан с подпольем.
- Партизаны прячутся в лесах, мой дорогой Гельмут, - Майер соскочил с брони на землю и сделал несколько приседаний, разминая затекшие мышцы. - Где ты видел здесь лес? Может быть, это? - он указал на заросли плакучих ив. - И сколько там укроется партизан? Человек пять?
Он демонстративно расстегнул кобуру своего «Люгера» и похлопал ладонью по рукоятке.
- И все-таки, - стоял на своем Йост, - я не стал бы идти туда в одиночку. Вы - командир, и не забывайте, что вы несете ответственность за весь экипаж «Милой Берты».
За то недолгое время, что Майер провел в рядах Панцерваффе, он успел сделать вывод, что спорить со стариной Йостом почти бесполезно.
- Ладно, - махнул он рукой, - можешь составить мне компанию. Хотя видит Бог, я хотел всего лишь спокойно отлить в кустах да посмотреть в одиночестве на звезды.
- Тогда подождите минутку, - озабоченно проговорил механик-водитель, - я предупрежу Дитмара и Людвига, чтобы они начинали готовить ужин.
- Отличное местечко, - сказал Майер, когда они с Йостом подошли к берегу ручья. Ручей прорыл себе довольно глубокое русло, и танкисты стояли на краю невысокого обрыва. - Когда закончится война, куплю здесь большой участок земли, построю дом и заживу, как барон.
- Мой знакомый из штаба говорил, что ветеранам Восточного фронта будут давать землю бесплатно, - возразил Йост. - А в придачу еще и пару десятков местных жителей, чтобы не горбатиться на этой земле самому. Вроде бы существует подробный план заселения восточных земель, и он сам его видел.
Майер молчал, зачарованный глубиной ночного украинского неба.
- А земля-то здесь жирная, - продолжал беседовать сам с собой Йост, - сама так и просится, чтобы ее как следует обработали да засеяли. Какую пшеницу можно будет здесь растить! Знаете, командир, я, наверное, открою после войны мастерскую по ремонту тракторов и комбайнов - сдается мне, что это будет самое доходное здесь занятие.
- Мастерскую? - рассеяно переспросил Майер. - А, ну да, конечно… А я, пожалуй, умоюсь.
Он скинул черную куртку, стащил через голову гимнастерку и по крутой тропинке побежал вниз, к ручью. Вода была обжигающе холодной, но Майер с удовольствием зачерпывал ее горстями и щедро поливал разгоряченное дневным переходом тело. Он плескался, фыркал и ухал, пока, наконец, не почувствовал себя свежим и бодрым. Тогда Майер повернулся, чтобы позвать Йоста, и замер.
Йоста на краю обрыва не было.
Конечно, он мог отойти на несколько шагов назад. Но Майер слишком хорошо знал старого ворчливого механика-водителя, чтобы поверить, что он мог оставить своего командира без присмотра.
- Гельмут! - позвал он громко. - Эй, Гельмут!
Ему показалось, что кто-то ему ответил. Тогда Майер вытащил из кобуры пистолет и поспешил вверх по тропинке.
Он уже почти достиг обрыва, когда споткнулся то ли о корень, то ли о неожиданно возникший на пути туго натянутый шнур. Майер упал, как кошка, выставив вперед руки, но сверху на него навалилась чья-то тяжеленная туша, широкая ладонь крепко зажала рот, а «Люгер» вырвали из руки прежде, чем он успел нажать на спусковой крючок.
- Ruhe**! - прошептал ему в ухо голос с варварским славянским акцентом. - Пошевелишься или пикнешь - убью!
«Партизаны! - в панике подумал Майер. - Йост был прав! Но где же они прятались?»
В рот ему воткнули какую-то вонючую тряпку. Потом рывком поставили на ноги.
Майер увидел, как весело пляшут вдали языки разожженного Дитрихом и Людвигом костра, отбрасывая тени на стальной борт «Маленькой Берты». Самих ребят он не видел - до костра было метров двести. Двести метров отделяло его от прежней жизни - жизни, в которой была веселая война и мечты о собственном поместье. В новой жизни не было ничего, кроме вонючего кляпа и ствола пистолета, уткнувшегося ему под ребра.
«Убегу, - отчаянно подумал Майер. - Собью с ног этого верзилу и брошусь в степь. Трава высокая, сразу они в меня не попадут. А когда начнут стрелять, ребята тут же поднимут тревогу…»