В результате бурного обсуждения под утро семейный совет постановил, что Вячеслав будет наказан, но слоновье мясо выбрасывать не следует, оно войдет в состав продуктовых запасов в виде мясных консервов, к изготовлению которых Анна Ефимовна приступила незамедлительно.
После событий на складах Дед срочно созвал воровской сход, на котором не присутствовал только Кубышка, так как был вызван в горком партии для доклада о нанесенном пожаром ущербе. На сей раз Дед накрыл стол по-царски, используя все продуктовое разнообразие, имеющееся в наличии в овощехранилище.
– Кого коронуем? – пошутил Фомка, который первым из воров увидел великолепное застолье.
– Чтоб я так жил! – не выдержал и вслед за ним явившийся Драга.
– Толковище серьезное и долгое предстоит, вот я и расстарался, чтобы оно было не в напряг уважаемым людям, – дипломатично ответил Нецецкий.
– Федуля, что это с тобой? Кто тебе бестолковку помял? – увидел Фомка сидящего в стороне Федулю с забинтованной головой.
– Давайте поначалу банку опрокинем, а потом и потолкуем, – предложил Дед гостям, наливая по полному стакану.
– Ладно, банкуй, – согласились воры, хотя им не терпелось узнать, кто же мог надавать по голове Федуле, о силе которого все отлично знали.
– А где Цыган? – после опрокинутого стакана поинтересовался Драга.
При упоминании о Зарецком Федуля выругался и налил по новой. В комнату вошла Зинка с блюдом рассыпчатого белоснежного картофеля. Воры почувствовали напряжение, но сделали вид, что кроме принесенной картошки их больше ничего здесь и не интересует. После выпитого литра водки, когда наступило расслабление и захотелось перекурить, Нецецкий встал и притворил дверь, давая понять, что наступило время поговорить о деле, ради которого он всех собрал.
– Вот ты, Драга, интересовался Ванькой… Думаешь, почему его нет с нами? – издалека начал Дед.
– Неужто повязали Цыгана? – поспешно предположил Драга.
– Как же, повяжешь его, – угрюмо подал голос Федуля.
– Ссученный босяк наш Ванечка, – выдал наконец причину схода Нецецкий.
– Что за порожняк? – удивился Фомка. – Цыган ссученный? Ты ли это говоришь? Он же за тебя с Федулей и за меня паровозом пошел.
– Много воды утекло с той поры. – Дед недовольно скривился. – А вчера на деле он Федулю чуть на тот свет не отправил.
– И еще двух пацанов подговорил, – уточнил Федуля, – так что втроем на меня навалились – монтажкой по калгану и приблуду в бочину загнали.
– А с чего это Цыган учудил? – озабоченно поинтересовался Драга.
– Да любовь закрутил с дочерью легаша, – не моргнув глазом ответил Дед. – Папанька ейный нам поперек дороги встает, на наш продуктовый общак глаз положил.
– Кроме Ваньки, общак никто другой сдать не мог, – подал голос Федуля, который в деталях обсудил с Дедом, о чем говорить на сходе.
Фомка с Драгой замолчали, обдумывая неожиданную новость. Дед заново наполнил стаканы. Воры не чокаясь, как на похоронах, выпили.
– Хорошо бы Цыгана заслушать, – закусив водку соленым огурцом, прервал молчание Фомка.
– Если хочешь, можешь и заслушать в кабинете у следователя НКВД на очной ставке, – иронично усмехнулся Дед.
– Ну и что вы с Федулей удумали? – поинтересовался Драга. – Ставить на правило или мочить?
– Что толку ребра считать? – зло оскалился Дед. – Мочить сучонка надо. И пацанов его ссученных заодно, а то в каждый момент сгореть можем.
– Странно: если хата паленая, то чего менты еще не пришли? – высказал последнее сомнение Фомка, чувствуя, что Дед с Федулей чего-то не договаривают.
– Так завтра же и съедем, – озабоченно кивнул Нецецкий.
– Так что решим, уважаемые? – подал голос Федуля.
– Мочим ссученных, – безальтернативно прошипел ему Дед.
– Лады. Коли продался Цыган, пусть облачается в костюм, – кивнул с некоторой задумчивостью Драга.
– Вам помощь моих ребятишек треба? – поинтересовался Фомка.
– Нет, сами уработаем, – засверкал глазами Федуля. – Вот отлежусь, да с парой проверенных ребят и поставим их на пики.
– Ну что, толковищу кранты? – налил на посошок довольный результатом схода Дед.
После отъезда гостей к продолжающим выпивать мужчинам зашла Зинаида.
– Приговорили Цыганка? – поинтересовалась холодно.
– Твое бабье дело хавку варить, а не в воровские дела нос совать, – резко отбрил Нецецкий.