Плотно поужинав и хорошенько выпив, он вспомнил про свою старую любовницу и, позвонив ей по чудом уцелевшей телефонной связи, пригласил в гости. Через полчаса раздался звонок в дверь, и мужчина пошел открывать. К его небольшому разочарованию, Мария пришла с ребенком, которого не смогла оставить дома.
– Ну, здравствуй, Катенька, – поздоровался со своей дочерью Христофоров.
– Здравствуйте, дядя Броня, – улыбнулась девочка, знавшая его как человека, часто бывавшего у них в гостях.
– Пока шли, несколько раз тревогу объявляли, хорошо что рядом, – смущенно радовалась встрече с любовником Мария. – И дочь не с кем оставить: старики пошли карточки отоваривать, а другие члены семьи по делам в городе.
– Дома только котя, – поддакнула матери Катя.
– Котя? – не понял Бронислав Петрович.
– Кошка, ты ее видел, – напомнила Мария.
– Ее еще не съели? – удивился певец. – Сейчас на улицах уже давно ни кошек, ни собак, ни голубей.
– Так она дикая, ни к кому, кроме нас, не подходит, – пояснила женщина.
– Хорошо вам: будет трудно, всегда под боком кусок мяса бегает, – цинично пошутил Христофоров.
Чтобы пообщаться наедине, взрослые дали ребенку альбом для рисования и цветные карандаши и, оставив девочку в комнате, перешли на кухню. Там осталась грязная посуда и недопитая бутылка водки.
– Гости были? – кивнула Мария на бутылку.
Христофоров рассказал о результатах своего незамысловатого товарного обмена и предложил ей рюмку. Мария, ничего не ответив, принялась мыть посуду. В глубине души она ожидала от Бронислава чего-то большего, чем предложения выпить водки. Несмотря на его нынешнее незавидное материальное положение, женщина надеялась, что отец ее дочери захочет, чтобы она переехала жить к нему.
– Как у вас с продуктами? – выпив очередную рюмку, поинтересовался Христофоров. – Катя не голодает?
Марии стало невероятно приятно от проявленной им заботы о ребенке.
– Да пока, слава Богу, держимся, хотя досыта давно не ели.
– Это хорошо, – равнодушно произнес Христофоров. – А я сегодня впервые за последнюю неделю наелся.
– Ты для чего меня позвал? – не выдержав, поинтересовалась Мария, закончив с уборкой на кухне.
– Я думал, ты одна придешь, – как-то неопределенно ответил Христофоров.
– Я же сказала: не с кем было дочь оставить.
– Ой, ей, наверное, спать уже пора… – решил проявить отцовскую заботу Бронислав Петрович, понимая, что для той цели, с которой он вызывал Марию, ситуация не вполне подходящая.
– Мама, я есть хочу. – В дверях кухни показалась пятилетняя Катя.
– Ой, а у меня и ничего нет, – сделался немного расстроенным хозяин, – мука одна только.
– Ничего, мы уже уходим, – засобиралась женщина.
После ухода гостей Христофоров почувствовал облегчение. Он опять был один. Сам себе хозяин. И продукты не нужно было ни с кем делить. На этих запасах он мог с неделю просуществовать без всяких проблем. Одну бутылку водки можно обменять на съестное, причем на что-нибудь вкусненькое. Например, на сыр или колбасу. Со столь приятными мыслями мужчина погрузился в дрему. А проснулся от громкого стука в дверь. Почтальон попросил его расписаться в графе о получении корреспонденции и протянул бланк райвоенкомовской повестки. Сон соскочил, как рукой снятый, на лбу Христофорова выступил пот.
«Неужели театр снял с меня бронь? Неужели призовут на фронт?» – закрутились в голове артиста страшные мысли.
Афанасий Игнатьевич Сосков был доволен тем, как прошел его доклад в городском комитете партии. В результате авианалета и пожара выгорело семьдесят процентов складских площадей, уничтожены все склады с продовольствием. Второй секретарь горкома, ознакомившись со списком пропавшего, обматерил фашистов и опоздавших пожарных, своевременное прибытие которых могло значительно уменьшить ущерб, причиненный городу. По окончании совещания городской комитет партии постановил провести комплексную проверку как причин пожара, так и действий лиц, ответственных за противовоздушную оборону данного объекта, а также команд, принявших участие в тушении пожара на складах, по результатам которой привлечь к ответственности всех виновных лиц.