Она не хотела, чтобы дети видели, как умрёт от голода их мать. Продуктов больше не было. Хлеба давали так мало, что им не наешься. Мать делила свой кусок между дочерьми, а сама шаталась от голода и пару раз теряла сознание.
Последнюю неделю тётя Клава всё ругала её, что она помрёт, если есть не будет. А потом тётя Клава сказала, что у неё появился знакомый. Военный. А им продовольствия немного больше давали, чем гражданским. Сказала, что хлеб у него есть, так что она и маме принесла:
- На вот, покорми своих.
Через два дня добрая соседка умерла от голода. Маринка понимала, что на самом деле не было никакого знакомого, и что тётя Клава свой хлеб принесла, чтобы спасти маму. А ещё принесла несколько замёрших морковок.
Вспомнив это, Маринка шмыгнула носом, и постаралась не разреветься. Жалко стало тётю Клаву. Но маму тоже жалко. И если сейчас они с сестрой уйдут, то мама сможет свой хлеб сама есть.
Поэтому Марина продолжала уговаривать Иру:
- Туда берут только сирот. А какие мы с тобой сироты, коль мамка жива, а папка на фронте? Ты пойми, она за нас волнуется. Хочет, чтобы нас спасли. Наши солдаты заберут нас из Ленинграда и отвезут туда, где нет фашистских самолётов, и есть еда. Ирка, разве ты не хочешь покушать хлебушка тёплого и выпить молока?
Её слова заглушила сирена.
- Ирка, вставай, - завопила Марина. – Немцы летят!
Она сильно дёрнула сестру за руку и поставила на ноги. Девочки помчались к бомбоубежищу. Туда же бежали те, кто мог бежать, остальные шли из последних сил. Девочки попытались обогнать мужчину, бредущего впереди, но тот вдруг обмяк и завалился прямо на Марину.
- Ааа!!! – завопила Ира от страха за сестру.
Та молча попыталась вылезти из-под мужчины. Судя по всему, он умер. Тело стало неповоротливым и тяжёлым. Вдвоём девочки перевернули его, Маринка встала, но бежать уже не смогла – болела нога. Видимо, подвернула при падении.
- Беги сама! – велела она Ире. Та уставилась на неё круглыми от ужаса глазами, и затрясла головой. – Беги!
- Без тебя не пойду, - заупрямилась Ира, ощетинившись, как дикий зверёк. Сестру она не оставит!
Её слова потонули в грохоте взрывов. Вокруг свистели пули и рвались снаряды. Невдалеке рухнул дом. Девочки испуганно завизжали. Марина бросилась на землю и дёрнула за собой сестру. Они перекатились к груде мусора, припорошённой снегом.
- Помоги мне! – велела Маринка и стала подтягивать к себе мужчину, который перед обстрелом упал на неё.
Ира потянула его изо всех сил. Вдвоём они справились и даже смогли подлезть под него.
Грохот стоял такой, будто наступил конец света. Тело мужчины несколько раз дёрнулось – в него попали пули: это спасло жизнь девочкам.
Ира плакала. Было страшно. Так страшно, что аж сердце выпрыгивало. Время остановилось. Существовали только ужас и грохот. Казалось, что это будет длиться вечно. Лицо в снегу замёрзло. Мужчина тяжёлый, что трудно дышать. Маринка рядом вздрагивает. Значит, ещё жива. Намного страшнее, если бы она лежала без движения.
Вскоре налёт закончился и обстрел прекратился.
Девочки с трудом выбрались из-под трупа. Но встать не было сил – ноги не слушались. Они сидели на снегу и не могли прийти в себя. В голове Иры образовалась пустота, которая звенела и переливалась яркими вспышками коротких воспоминаний. Страх прошёл...
Иришке вспомнилось, как по утрам, когда мама собиралась на работу, она будила девочек, чтобы покормить завтраком. Бывало, Ира не хотела вылезать из-под тёплых одеял, а мама, взглянет строго и скажет: «Барыня Ироида, негоже нежиться в постели до вечера. Так всю жизнь проспите!»
Подумав об этом, Ира аж отвернулась от строгой сестры. Ничего Маринка не понимает! Ире не хотелось ни к другим детям, ни сытой жизни, ни Деда Мороза с подарками. Ей нужна была только мама.
Марина не успела ухватить Иру, как та побежала домой.
- Подожди! – чуть не плача, крикнула сестра.