Пытаясь понять логику или мотивацию действий верхнего эшелона городской власти в годы блокады, надо, наконец, иметь в виду и следующее.
Они были «под колпаком». Давно и основательно.
В.А. Иванов пишет, что еще в начале 1930-х гг. между органами госбезопасности и ВКП(б), особенно на региональном уровне, «обозначились откровенные расхождения в оценках характера и методов реализации партийных директив. Тогда многие сотрудники Ленинградского ОГПУ первыми пытались в спецсообщениях, докладных записках и донесениях восстановить реалистичную картину происходящего в регионе, вопреки лицемерной и насквозь лживой холуйской информации местных партийных и советских структур.
Один из главных организаторов террора на Северо-Западе – Киров пытался снять эти расхождения <…> но в новых условиях, когда задумывался погром нахрапистой и агрессивной местной номенклатуры, партийно-советской и хозяйственной бюрократии, выросшей за последние 5–7 лет» принцип партнерства органов госбезопасности и ВКП(б) не годился. «Впереди предстояла невиданная ранее схватка за выживание»[40]. К началу 1937 г. руководство Ленинградского УНКВД уже не считало себя обязанным в полном объеме информировать Смольный о своих планах и намерениях. «Поэтому за сравнительно короткий срок в УГБ НКВД были собраны первичные компрометирующие материалы» на А.А. Кузнецова, П.С. Попкова, Я.Ф. Капустина и ряд других. Данные, собираемые сотрудниками Управления, в Москву не направлялись, ни Жданов, ни сами фигуранты о «материалах» не информировались. «Истребительный психоз нагнетала не только правящая ленинградская номенклатура, но и местные карьеристы в советских учреждениях и партийные функционеры рангом пониже, желающие „порешать“ свои личные проблемы. Активизировались обиженные и не замеченные ранее, малоквалифицированные, но амбициозные личности»[41].
И еще. В книге часто упоминаются партийно-советские руководители города и двух районов. Многие из них были одногодками, и почти все – ровесниками (1905–1907 г. р.). Пришли они на должности своего уровня в основном в 1938–1939 гг. Годах, о которых пишет в своих воспоминаниях Н.С. Хрущев, направленный в 1938 г. на Украину возглавить республиканскую парторганизацию: «Начали мы знакомиться с делом. По Украине будто Мамай прошел. Не было <…> ни секретарей обкомов партии в республике, ни председателей облисполкомов. Даже секретаря Киевского горкома не имелось»[42]. Таков был один из итогов очередной «чистки» в эпоху «большого террора».
«Благодарность» же за свой труд это поколение получит лет через пятнадцать.
15 августа 1952 г. арестованы, а затем осуждены к длительным срокам тюремного заключения одновременно более 50 человек, работавших в годы блокады Ленинграда секретарями райкомов ВКП(б) и районных исполкомов[43].
Главы книги составлены по тематическому признаку.
При изучении одного архивного дела я обнаружил, что еще в октябре 1943 г. была попытка возвратить топоним «Екатерингофский» на карту города. Этому посвящена предпоследняя глава.
В качестве заключения – небольшая 14-я глава.
Примечания к публикуемым первоисточникам и источникам мои, за исключением оговоренных.
Топонимы (как и адреса) приведены на период 3 августа 1940 г. – 12 января 1944 г. (если только топоним не цитируется по первоисточнику), названия предприятий и учреждений – на период 1941–1944 гг.
Как автор, приношу прежде всего благодарность жителям блокадного Ленинграда (которых я уже назвал) – Г.П. Гольцовой, Т.И. Давыдовой, Ю.Е. Давыдову, З.П. Кузнецовой, Н.М. Лавровой.
Благодарю жителя блокадного Ленинграда, старшего хранителя Филиала Центрального архива Министерства обороны (военно-медицинских документов, г. Санкт-Петербург) Тамару Алексеевну Маришенко за помощь в ознакомлении с материалами архива.
Мои слова благодарности Антонине Владимировне Рохлиной, с июля 1941 г. по конец марта 1945 г. служившей в Действующей армии, госпитале и войсках
МПВО блокадного Ленинграда. Последние несколько лет А.И. Рохлина является секретарем Совета ветеранов 2-й дивизии народного ополчения – 85-й стрелковой дивизии. И Раисе Сергеевне Филиппенко (Фадеевой), воевавшей в составе указанной дивизии. Воспоминания Раисы Сергеевны записаны мной в 2015 году и приводятся в главе «Медсанбаты».