Это уже была сенсация.
Холдингу «Интерлес» принадлежало пятнадцать процентов акций «Светлоярского порта», и теперь у этой темной лошадки, неожиданно вырвавшейся вперед, у никому не известной компании «Юг-Руда» собрался двадцать один процент голосов!
Крамер откинулся на спинку кресла и внимательным, изучающим взглядом уставился на Антонова. Леонид — хороший юрист, и если он решился на такой шаг, значит, все продумано и согласовано… Но кто, черт возьми, стоит за всем происходящим?
Однако и на этом сюрпризы не кончились.
Неожиданно открыл глаза Михаил Афанасьевич Гарбузов, самый старый член совета акционеров, в прошлом член ЦК единственной партии, прошедший огонь, воду и медные трубы номенклатурного чистилища, поднявшийся почти до самого верха аппарата и умудрившийся урвать при развале партийной машины свой жирный кусок пирога.
Обыкновенно Гарбузов спокойно дремал на собраниях совета — или, что более вероятно, делал вид, что дремал. Все прочие акционеры «Светлоярского порта» считали его хитрым старым лисом и очень внимательно прислушивались к его мнению.
— Я тоже решил избавиться от своих акций, — проговорил Михаил Афанасьевич скрипучим стариковским голосом… Слишком скрипучим и слишком стариковским, механически отметил Крамер. — Стар я стал, — продолжал Гарбузов, — пора на покой… внуков нянчить, цветочки разводить… пускай молодые работают! — Он окинул собравшихся хитрым проницательным взглядом и добавил, как само собой разумеющееся: — А акции свои я передаю компании «Юг-Руда».
«Еще десять процентов! — в ужасе считал Крамер. — Итого тридцать девять! Старый мерзавец! У этой сволочной «Юг-Руды» уже столько же акций, сколько у нас!»
Алексей Крамер представлял интересы крупнейшего до сегодняшнего дня акционера «Светлоярского порта» — компании «Север-Нефть».
После неожиданного перераспределения пакетов акций «Юг-Руда» получила столько же голосов и могла играть в управлении акционерным обществом такую же роль, как хозяева Крамера… или не такую?
У «Светлоярского порта» осталось всего три акционера: «Юг-Руда», «Север-Нефть» — у той и другой компании по тридцать девять процентов, и фирма «МНР», личная компания Михаила Руденко, которой принадлежали оставшиеся двадцать два процента.
Теперь все зависело от политики нового лидера… С кем скооперируется новый держатель большого пакета акций?
Крамер посмотрел на представителя «Юг-Руды» Антона Дышленко и похолодел. По тому, как тот обменялся коротким и выразительным взглядом с Аркадием Борисовичем Бергом, старым опытным юристом, представителем компании «МНР», ему стало ясно: эти двое — сообщники, и за всей сегодняшней революцией стоит не кто иной, как Михаил Руденко.
«Как же так, — уныло подумал Крамер, — ведь мне сообщили, что все долговые обязательства, выкупленные Руденко, удалось уничтожить… Значит, он подсунул нам фальшивку? Скот, хитрый скот! И ничего нельзя поделать… он все предусмотрел! Акции выбывающих участников перешли к одному из прежних акционеров, так что это отчуждение нельзя оспорить… И в одних руках фактически нет контрольного пакета, то есть нельзя сослаться на седьмой пункт устава… но руководство компанией полностью переходит в руки Руденко… Скот! Теперь он единолично управляет компанией, а наши акции превращаются в бесполезные бумажки…»
Словно подтверждая его слова, Аркадий Борисович дождался, когда наступила тишина, откашлялся, обвел присутствующих долгим внимательным взглядом серых глаз, по которым никогда ничего нельзя было прочесть, и медленно, значительно произнес:
— Учитывая новую ситуацию, сложившуюся сегодня в совете компании, я предлагаю переизбрать председателя и выдвигаю на этот пост представителя крупнейшего акционера Антона Федоровича Дышленко. Кто за данную кандидатуру?
Вопрос прозвучал откровенно издевательски.
Сам Аркадий Борисович поднял руку, и секундой позже к нему скромно присоединился предложенный им Антон Дышленко.
Власть в акционерном обществе «Светлоярский порт» сменилась окончательно и бесповоротно.
Такси остановилось перед обшарпанным зданием петербургского международного аэропорта, больше напоминающим автобусную станцию в заштатном городке, чем аэровокзал огромного города. Женя помогла сестре вытащить из багажника чемодан — тяжеленный венгерский дерматиновый чемодан времен социалистической интеграции. Наталья Ивановна уперлась и взяла с собой это допотопное чудовище, уложив в него кучу старых, совершенно ненужных вещей, кучу воспоминаний, которые она тащила за собой через всю жизнь, как маленький упорный речной буксир тащит вереницу тяжело нагруженных барж.