- Верно говорите, хозяин, - Andre улыбнулся, присыпал кусок протухшего копченого мяса перцем и ароматическим порошком, понюхал. - Уже не воняет.
А свадьба - моя больная тема, люблю боль! - Andre тоже обучен хозяином, подбежал к столу и с поклоном выложил кусок мяса на деревянное блюдо. - Кушайте, графы.
- Никак на мясе червяк гнилостный? - нищеброды уже напились, но один сфокусировал взгляд на угощении.
- Какой же это червяк, это перчик, - Andre быстро схватил червяка, которого не смыл, не углядел на кухне, и проглотил.
Подумаешь, червяк, за деньги можно съесть все. - У нас для вас, господа, все свеженькое, только что скотину забили.
- Девок давай, - нищий не унимался.
- Будут вам девки, - Andre обещал, как и хозяин, знал, что через час оборванцам будет не до девок.
Тухлое мясо, перец и ром из опилок так взорвут животы, что пусть радуется тот, кто не умрет от адской смеси.
- Девок им надо, - Andre на кухне засмеялся.
- Давно ты не брился, - Claus провел ладонью по щеке Andre, - лицо стало у тебя колючее.
- Да никто не заметит.
- Я замечаю, - хозяин вздохнул, переставил кувшин с вином со стола на табуретку, затем с табуретки вернул обратно на стол. - Девки всем нужны, но к нам они не заходят.
Даже за деньги не можем пригласить танцовщиц.
- И мне это нравится, что у нас девки не танцуют, - Andre ответил с вызовом.
- Хозяин, танцовщиц подавай, да получше! - неожиданный вопль нищего с язвами взорвал трактир.
Ром и перец не действовали на оборванца, потому что у него давно нет печени, а желудок стал каменный.
- Девок давай! Мы же благородные! - за соседними столиками беднота подняла бунт.
Заведение полно народу, и назревала драка.
Редко, но подобное случается.
- Придется переждать в подвале, пока успокоятся и напьются, - Claus отодвинул доску пола, открылся потайной ход в убежище. - Ты всем отнеси два ведра рома и тухлой капусты кислой, а, если снова девок захотят, то спускайся ко мне.
- Вечно я должен отдуваться за вас, - Andre притворно вздохнул.
Хозяин щедро ему платил, а работа не смертельно опасная.
Andre подхватил два ведра рома из древесных опилок, выбежал с кухни.
Claus начал осторожно спускаться в подвал, очень не хотел оставлять заведение на разграбление.
Потом бродяги все возместят с прибылью, но все же...
Вдруг, наступила тишина, словно уши отрезали.
Подобной тишины Claus не знал никогда.
- Я оглох? Мне следует лечиться ромашкой.
Все будет в порядке с тем, у кого много денег. - Хозяин заведения остановился, затем робко поднялся обратно, заглянул в зал.
Раньше, чем Claus успел удивиться увиденному, ведра с ромом выскользнули из рук окаменевшего, ко всему привычного, Andre.
Но ни на Andre, ни на ром никто не смотрел.
Все внимание приклеено к ослепительной красоты девушке.
Обнаженная платиновая блондинка стояла посреди трактира.
Одета она только в красные туфли на высоких тонких каблуках, и на шее на цепочке болтался огромный кусок хрусталя величиной с кокос или с маленькую дыню.
Неестественно белые волосы небесной красавицы спускались ниже ягодиц.
Девушка ослепительно красивая, красивей не бывает.
Одна, голая стоит в адском заведении, но не смущена.
Никаких эмоций не отражается на лице блондинки.
- Вот нам и девка, - первым опомнился нищий.
Часть мозга у него отмерла, поэтому эмоций и потрясений осталось в голове меньше.
- Венера! - Claus прошептал.
Он узнал девушку с картины Рембрандта, ту, которую ему показывал отец.
Ту, которая каждую ночью являлась ему во сне.
Та, о которой он мечтал и бредил. - Руки ей отрубить, и тогда не отличить от картины. - Claus икнул.
Поскольку это оказался единственный звук, блондинка повернула к хозяину голову.
Глаза девушки голубые, но пустые, как звездные колодцы.
- Кожа белая, тело ухожено, лицо волевое, осанка гордая, аристократка, графиня! - Claus думал вслух.
Инстинкт собирателя денег возвращал его к жизни быстрее, чем бродяг.
От девушки пахло золотом.
Пока нищие бродяги не опомнились и не разорвали обнаженную красавицу на кусочки, хозяин трактира подбежал к блондинке.
- Юная леди, разговор с голой девушкой бессмысленен там, где пьяный сброд бушует. - Claus взял девушку за руку, почувствовал, что рука необычно холодна, словно красавица только что вышла из ледника. - Я осмысливаю последние часы своей жизни и не нахожу в них вас.