Элси держала рыдающую девочку в объятиях, крепко закусив губу, чтобы не разрыдаться самой.
– Норма Джин, хватит. Слезами горю не поможешь. В ином случае нам жилось бы куда лучше.
Я не хочу замуж, я еще слишком молода!
Я хочу стать медсестрой женской вспомогательной службы. Хочу уехать за океан.
Я хочу помогать страдающим людям.
Эти английские ребятишки, израненные, искалеченные. Некоторые были погребены под развалинами. И родители у них погибли. И никто их теперь не любит.
Я хочу быть сосудом Божественной Любви. Хочу, чтобы через меня воссиял Господь. Хочу лечить раненых, хочу направлять их на путь веры истинной.
Я могу и убежать. Могу убежать в Лос-Анджелес и там записаться в армию. Бог услышит мои молитвы.
Ее парализовало от ужаса. Рот открыт, челюсть отвисла, дыхание частое, как у собаки, в висках стучит кровь, в ушах ужасный шум. Она разглядывала фотографии в «Лайфе», кто-то оставил журнал на кухонном столе. Ребенок с опухшими веками и без руки; младенец с головы до пят в окровавленных бинтах, видны лишь рот и часть носа; маленькая девочка, лет двух наверное, с синяками под глазами и измученным, истощенным лицом. А что это она сжимает в руках, куклу? Окровавленную куклу?
Вошел Уоррен Пириг и забрал у нее журнал. Вырвал из онемевших пальцев. Голос у него был низкий, сердитый и в то же время снисходительный. Он всегда говорил так, когда они оставались наедине.
– Нечего тебе на это смотреть, – сказал он. – Сама не понимаешь, на что смотришь.
Он никогда не называл ее по имени, Нормой Джин.
Их звали Хокай, Кэдуоллер, Дуэйн, Райан, Джейк, Фиск, О’Хара, Скоки, Кларенс, Саймон, Лайл, Роб, Дейл, Джимми, Карлос, Эзра, Фулмер, Марвин, Грюнер, Прайс, Сальваторе, Сантос, Портер, Хэринг, Уиддос. Среди них были солдаты, моряк, морпех, фермер, маляр, поручитель залоговой конторы, водитель-дальнобойщик, сын владельца парка развлечений в Редондо-Бич, сын банкира из Ван-Найса, рабочий авиационного завода, ван-найсские спортсмены из старших классов, учитель из библейского колледжа в Бербанке, сотрудник окружного Департамента исправительных учреждений, мотомеханик, пилот «кукурузника», помощник мясника, почтовый служащий, сын и верный помощник букмекера из Ван-Найса, учитель средней школы из того же Ван-Найса, детектив из Департамента полиции Калвер-Сити. Они возили ее на пляжи: Топанга-Бич, Уилл-Роджерс-Бич, Лас-Тунас, Санта-Моника и Венис-Бич. Они водили ее в кино. Водили ее на танцы. (Норма Джин стеснялась танцевать «в обнимку», но потрясающе отплясывала джиттербаг[22] – словно под гипнозом, крепко зажмурив глаза, и кожа ее блестела, будто камень-самоцвет. А ху́лу[23] исполняла так, словно родилась на Гавайях!) Ее возили в церковь и на скачки в Каса-Гранде. Водили кататься на роликовых коньках. Катали на лодках и байдарках и удивлялись, когда она, девушка, настаивала на том, чтобы ей дали весло, и ловко с ним управлялась. Ее водили в боулинг, бинго и бильярдные. Возили на бейсбольные матчи. Выезжали с ней на воскресные прогулки в горы Сан-Гейбриел. А также на прогулки по прибрежному шоссе – к северу, до самой Санта-Барбары, и к югу, до самого Оушенсайда. На романтические прогулки под луной, когда по одну сторону дороги слабо светится Тихий океан, а по другую сплошной стеной темнеют лесистые холмы, и ветер треплет волосы, и искры от сигарет водителя улетают куда-то в ночь. Но позже ей будет казаться, что она путает эти прогулки со сценами из фильмов, которые видела или думала, что видела. Они не прикасались ко мне, если я не хотела, чтобы прикасались. Они не заставляли меня пить. Они относились ко мне с уважением. Каждую неделю я надевала свеженачищенные туфельки, и волосы мои пахли шампунем, а одежда – недавней глажкой. Если я и целовалась, то с накрепко закрытым ртом. Я знала, что нужно покрепче сжать губы. Всегда закрывала глаза, когда меня целовали. Почти совершенно не двигалась. Дыхание учащалось, но лишь слегка. Руки я держала на коленях, хотя иногда приходилось поднять их, чтобы мягко оттолкнуть парня. Самому молодому было шестнадцать. Он играл в футбол в ван-найсской школьной команде. Самому старшему – тридцать четыре, то был детектив из Калвер-Сити, и он, как с запозданием выяснилось, был женат.
Детектив Фрэнк Уиддос! Коп из Калвер-Сити, расследовавший убийство в Ван-Найсе в конце лета 1941-го. На окраине Ван-Найса, в безлюдном месте у железной дороги, нашли мужской труп, изрешеченный пулями. Мужчину опознали, это оказался свидетель, проходивший по делу об убийстве в Калвер-Сити. И вот Уиддос приехал побеседовать с местными, и, когда осматривал место преступления, на тропинке появилась девочка на велосипеде. Девочка с каштановыми волосами, она медленно и задумчиво крутила педали и, похоже, вовсе не замечала, что на нее уставился детектив в штатском. Сперва Уиддосу показалось, что ей лет двенадцать, не больше. Но при ближайшем рассмотрении он понял, что она старше, что ей, возможно, лет семнадцать, что грудь у нее, как у взрослой женщины. Обтягивал эту грудь свитерок из тонкой шерсти горчично-желтого цвета, и еще на девочке были короткие белые шорты из плотной ткани, облегавшие ее попку в форме сердца, прямо как на пинап-фотографии[24] с Бетти Грейбл в купальном костюме.