— Валентина, — обратился к жене Сэм. — Как бы мы с тобой ни относились ко всей этой истории, мы обязаны помочь Франческо. Не забывай, мы перед ним в долгу. Если бы не он, мы бы наверняка потеряли и наш дом, и конезавод. А, кроме того, для меня честь помогать ему. Поэтому, если мы слегка и ввели Эрин в заблуждение, нас полностью оправдывают благородные цели, которые мы перед собой поставили.
— Знаю, знаю, знаю… Но, несмотря на так называемое благородство наших целей, меня смущает необходимость прибегать ко лжи.
— Я счастлив, что женат на женщине, которая категорически не приемлет лжи во всех ее проявлениях, — улыбаясь, подытожил Сэм.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Эрин уютно устроилась на диване, поджав под себя ноги. До появления Валентины она читала книгу, но отложила ее сразу же, как только в дверях комнаты появилась хозяйка дома.
— Мне послышалось или ты с кем-то разговаривала? — спросила свою гостью Валентина.
— Прочла кое-что вслух, — объяснила Эрин. — Подумала, если проговорить текст, восприятие изменится, но нет, этого не произошло. Видишь ли, Валентина, героиня этой книги существо настолько правильное, что к ней трудно испытывать какое-либо иное чувство, кроме стойкого отвращения, — улыбнулась девушка.
— Сочувствую тебе, дорогая, — рассмеялась хозяйка дома. — Но стоит ли в таком случае читать эту книгу?
— В сущности, сама книга не плоха. Я надеюсь, жизнь переломает эту высокомерную особу. По-моему, безукоризненность даже книжных героев не красит, они становятся бледными и какими-то неживыми. Я считаю, писать нужно только о порочных или раздираемых сомнениями людях.
— Да, ты циничная девушка, Эрин.
— Вовсе нет. Просто я очень люблю захватывающие сюжеты, и к моим нравственным принципам это не имеет никакого отношения. Но согласись, когда женщина действует исключительно в рамках предписанных норм, она рискует прослыть дурой.
Валентина изумленно посмотрела на Эрин. В этот момент ее маленький сынишка, за мгновение до этого вбежавший в комнату, попросился на руки. Она удовлетворила его просьбу и, нежно обняв малыша, проговорила:
— Уф, тяжелый! Не обессудь, Эрин, но я отказываюсь обсуждать эту скользкую тему.
— Будем оптимистами, — Эрин тряхнула густыми, сияющими на солнце волосами. — Люди меняются. Даже сами того не желая… — Она изогнула бровь, глядя то на Валентину, то на ее сына.
Наблюдая за матерью и ребенком, Эрин испытывала сильнейшее желание поделиться с Валентиной своей радостью, сказать ей, что у нее тоже скоро будет маленький сын или дочь, и ей стоило огромных усилий этого не сделать.
Эрин становилось грустно оттого, что на всем свете нет ни одного человека, которому бы она могла поведать о своей беременности. Она боялась, что такой необдуманный шаг будет стоить ей поражения в ее борьбе за свободу от брачных обязательств перед Франческо.
Эрин понимала, что не может требовать от Валентины держать эту новость в тайне от кузена. Они успели стать подругами, но кровные узы превыше всего, тем более для итальянцев. И с Сэмом Валентина наверняка бы сразу же поделилась. А, как говорится, тайна известная двоим, через какое-то время становится достоянием общественности. И кроме того, Эрин не могла допустить, чтобы посторонние узнали о ее беременности раньше, чем отец ребенка. Учитывая все обстоятельства, она решила молчать.
Согласно первоначальному плану Эрин Фойл, Франческо Романелли следует узнать о предстоящем отцовстве только после того, как будет оформлен развод. Это именно то, к чему она стремилась. Эрин надеялась, что проблем с бумагами не возникнет.
Позиция Франческо для Эрин была совершенно ясна. Она точно знала, как он относится к индивидуумам, которые пренебрегают своими отцовскими обязанностями. В эволюционной шкале Франческо Луиса Романелли такие особи не далеко ушли от беспозвоночных существ.
Франческо открыто сочувствовал матерям-одиночкам, вынужденным ради детей ставить крест на своей молодости и карьере. Узнай он до развода, что Эрин беременна, он предпримет все возможное, чтобы этот развод никогда не состоялся. И она знала наверняка, что не сможет устоять под натиском его обаяния, как уже однажды случилось.
Эрин была решительно настроена развестись. У нее не оставалось другого выбора. Она считала, что, освободившись от своего мужа, она сможет вновь обрести то неуловимое чувство полета, которое сопутствовало ей с самого детства, и ничто не могло изменить ее позицию.