Yoko прижала его телом, как могильной плитой, вобрала его губы и бороду в свой рот, жадно целовала, будто три дня не кушала.
Она ревом и пощечинами выражала яркие эмоции, с нее градом лился на гнома пот, ее руки сжимали голову гнома, а огромные груди подушками упирались в его жилетку.
Wolfgang на миг потерял разум, он не мог выбраться из-под снежной лавины женского тела.
Yoko громко закричала, из носа гнома пошла кровь, волна ужаса забила его мозг, в носу, словно поселились муравьи.
Внезапно Yoko обмякла и тяжело перевалилась на спину.
- Ты прекрасен, бородатый мальчик, - девушка с наслаждением закурила.
Огонек трубки осветил ее мужественное лицо с крупными каплями пота.
- А разве для акта любви мужчина и женщина не должны раздеться вместе? - Wolfgang припоминал что-то из рассказов товарищей.
Он по-прежнему лежал в кожаных штанах и в жилетке.
- Девушке, чтобы получить удовольствие от общения с настоящим парнем, не нужны эти всякие гадкие штучки. - Yoko выпустила облако дыма. - Главное, что мне хорошо, а твои чувства меня не интересуют.
- Я рад, что все закончилось, и я могу опять мыслить, дышать, даже грудная клетка осталась целая. - Wolfgang ощупал себя и убедился, что помят, расплющен, но живой.
Жизнь возвращается в тело, кровь снова поступает в кончики пальцев. - Хоть все и закончилось, но я не хочу расставаться с тобой, потому что по моему телу пробегает дрожь восторгал.
Я хочу спать на тебе, прятать лицо в твои огромные груди, перебирать твои роскошные волосы.
Еще ни в одном бою я не чувствовал себя побежденным, а сейчас я раздавлен и унижен женщиной, и это мне нравится. - Wolfgang смотрел в широкое влажное лицо девушки, но видел возле себя тонкую, нежную Vanessa.
- Влюбился в меня? Оно и понятно, все в меня влюбляются! - Снова фраза, как у графини Virginie Albertine de Guettee.
Глаза обнаженной невесты или молодой жены покрылись пленкой тумана.
- Ты, случайно, не сестра блондинки графини Virginie Albertine de Guettee?
Вы мыслите одинаково, хотя цвет волос у вас разный! - Wolfgang положил руку на волосы внизу живота женщины.
Волосы черные, пружинили, как олений мох.
- Мальчик, благодари меня, что ты не умер, - Yoko неожиданно быстро сомкнула сильные руки на горле гнома. - Никогда, слышишь меня, никогда не упоминай при мне других женщин.
Я - самая красивая и желанная, я единственная и неповторимая, а другие женщины и девушки - миф, выдумка.
Понял? - Yoko с наслаждением смотрела, как из глазных орбит вылезают глаза гнома, как опадает борода, как прерывается дыхание маленького человека. - Мальчик, ты отвратителен. - Yoko отпустила гнома.
Он пять минут кашлял, жадно дышал, не надеялся выжить в сарае с удивительной властной девушкой.
- Извини, я не знаю, как разговаривать с девушками, хотя мой опыт землекопа должен подсказать. - Wolfgang натянул самую вежливую улыбку, оскалил зубы. - Я слишком уязвим, когда общаюсь с тебе подобными, ты огромная, и это меня восторгает и пугает одновременно.
Когда ты набросилась на меня, я даже не смог тебя остановить.
Ты жадная самка, и моей плоти не хватит, чтобы утолить твои желания.
Но ты даже не поинтересовалась моей плотью. - Wolfgang с обидой надул губы.
- Мальчик, ну откуда у тебя плоть? - Yoko присела граблями расчесывала волосы. - Ты еще слишком маленький.
Судя по твоему росту, тебе нет и восьми лет.
- Мне двадцать пять лет, или около этого, - Wolfgang догадался, что большая женщина приняла его за сына Roland. - Я подземный житель, и у нас все маленького роста.
- Еще скажи глупость, что ты гном. - Yoko раскатисто засмеялась, спугнула летучих мышей с потолка. - Гномов не существует.
И фантазии у тебя детские!
Тебе нужно теплое молоко на ночь, а не страстные объятия опытной женщины. - Yoko поднялась, не стеснялась своей наготы перед ребенком, а что стесняться перед глупышом, который еще ничего не понимает в отношениях между мужчиной и женщиной.
Она зажгла лампу: - Да, мы продаем старую ношеную одежду.
Вы, в городе, очень любите одевать крестьянские наряды. - Yoko развязывала мешки. - На сколько человек?
Трое мужчин и три... - Wolfgang прикусил язык.
Он вспомнил предупреждение Yoko, что в ее присутствии не должен упоминать о других девушках, потому что их не существует.
Освобожденное горло заболело, словно на нем опять сомкнулись сильные пальцы Yoko.
- Три мужчины, один мальчик, мальчик это ты, - Yoko вытаскивала из мешков длинные крестьянские балахоны. - И три комплекта платьев для мужчин, которые любят переодеваться женщинами. - В голове Yoko прочно утвердилась мысль, что она единственная, а, если и видит другую женщину, то это не женщина, а мужчина в женском белье.