И это успокоило, потому что человеческие чувства мужчин понятны, а романтика и чтение стихов могут довести мужчину до сумасшествия.
Романтические маньяки чаще, чем пастухи, убивают девушек.
- Я сейчас смотрю на тебя! - Hugo подумал вслух, и, чтобы исправиться, солгал. - Я говорю, что смотрю на пещеру.
Мы не живем в этой пещере, потому что она менее уютная, чем наша.
Но в ней все же красиво, и эта красота особая.
'Знаю я вашу красоту. Для вас голубое озеро дороже, чем золото', - Virginie Albertine de Guettee подумала, и, разумеется, не написала.
- Я заставлю поверить тебя в чудо, что не только девушки бывают красивые, но и пещеры.
Пещеры не играют на чувствах и слабостях мужчин, - старика снова потянуло на романтику.
Но он исправился, на небольшом подъеме подтолкнул Virginie в ягодицы.
При этом дрожащие руки старика чуть дольше положено задержались на блондинке.
'Может быть, вы найдете на острове зверюшку, похожую на меня', - Virginie написала на доске, но успела быстро стереть.
Вместо иронии дописала:
'Я поражена в самое сердце!'
Подумала, что старик может подумать, что она поражена его красотой и мудростью, но в голубой пещере девушка забыла на время о старике.
Драгоценные камни небесно-голубого цвета покрывали стены и пол пещеры.
Здесь были самородные камни, которые росли в пещере миллиарды лет, но кучками лежали отшлифованные голубые топазы, прозрачные голубые бриллианты, густо синие и голубые сапфиры.
Ни грамма золота, а только драгоценные голубые камни, стоимость которые дороже золота.
'Пираты, которые складывали в эту пещеру голубые драгоценные камни, великие эстеты', - Virginie Albertine de Guettee зачерпнула в ладонь горсть крупных голубых бриллиантов.
Сожалела, что не может их положить в сумочку или в карман, потому что обнаженная.
И не вывезти в карманах и в сумках всех сокровищ необитаемого острова.
Понадобится не один десяток кораблей.
Пиратские сокровища острова Гоф, хотя их Virginie Albertine de Guettee еще не видела, казались детской игрушкой на фоне сокровищ только одной пещеры на этом необитаемом острове.
'Я самая красивая в мире и еще блондинка, поэтому Судьба мне подарила самые великолепные драгоценности', - Virginie Albertine de Guettee принимала происходящее, как должное.
Она, разумеется, все сокровища острова объявила своими.
Но пока не говорила об этом дикарям.
Не поймут...
- Идите к нам купаться, - Lucas и Olivier звали Hugo и Virginie, их голоса звенели от счастья.
Графиня замычала от восторга, воздух вокруг нее превратился в голубые бриллианты.
В центре пещеры сделано углубление в камне, небольшая ванна.
Она полностью наполнена драгоценными голубыми камнями.
Lucas и Olivier, как дети, ныряли в эти камни, обсыпали тела, хохотали.
- Они легкие, приятно щекочут кожу, - Lucas пояснил для Virginie Albertine de Guettee, потому что старик Hugo все знал об этих камнях. - Обработаны аккуратно, и не оставляют ни одной царапинки.
- Все? Показали девушке голубую пещеру?
Теперь можем идти на место состязания? - Старик не желал купаться, он желал скандалить. - У меня очень тяжелая ночь, терпение заканчивается, а вы сердите меня играми. - Hugo даже притопнул ножкой по сапфирам.
Но графиня уже околдована голубой пещерой.
Она заворожено шла к ванной с драгоценными камнями.
Lucas и Olivier купаются в роскоши, а она еще нет.
Обезьянка опередила девушку и с разбега нырнула в драгоценности.
Lucas и Olivier тотчас затеяли веселую игру с животным, которое еще вчера хотели съесть.
'Дикари! Для них обезьяна дороже, чем я!' - Virginie подумала без эмоций, мысли ее не трогали, ее трогали только бриллианты.
Она аккуратно, не так, как обезьянка и юноши, входила в драгоценности.
Сначала по щиколотку, затем по колени.
'Сколько же здесь добра! - не спрашивала, а отвечала себе. - Первый случай, когда в купальне девушка хочет, чтобы глубина была выше ее головы'.
К небольшому разочарованию Virginie Albertine de Guettee камней оказалось только по пояс ей.
Ступням приятно, словно их массировал искусный нубийский евнух.
Virginie Albertine de Guettee присела, а потом окунулась с головой в бриллианты.
'Ощущение, будто я плыву в голубых облаках!
Ничего, лучше, я наверно, уже не испытаю в жизни!' - от этой мысли Virginie Albertine de Guettee заплакала.
Она вынырнула, вытирала слезы сапфирами и бриллиантами, голубыми топазами.
Стало немного жаль себя, и непонятно, то ли слезы радости, то ли печали.