'Смотрите под мои ноги и убирайте с дороги колющие и режущие камни, - Virginie Albertine de Guettee обретала былую уверенность. - Рука, когда она писала на доске, уже не дрожала. - Я знаю, что я красивая, и это омрачает вам праздник.
Конечно, легче принести в жертву уродливую ведьму, чем молодую цветущую фею.
Или не легче?' - Virginie Albertine de Guettee лукаво взглянула в глаза старика.
- Пойми меня, - Hugo ободряюще улыбнулся блондинке. - Тот поцелуй в Голубой пещере...
- Не было никакого поцелуя с тобой, отец!
Virginie Albertine de Guettee сказала, что целовала только голубой огромный бриллиант.
А это большая разница! - Olivier начал ревновать, и это давало шанс графине.
В знак благодарности Virginie Albertine de Guettee мягко пожала могучее левое плечо Olivier.
- Я не вижу ни в чем беду, - наступила очередь Lucas ревновать. - Пусть Virginie Albertine de Guettee целовала камень или нашего отца.
Девушка пыталась показать себя с лучшей стороны! - Почему с лучшей стороны и, что пыталась показать графиня, Lucas не объяснил.
- Мы пришли на место казни, - старик остановился на вершине самой высокой горы на острове.
Virginie Albertine de Guettee догадывалась, что он по дороге искал место, которое называл бы местом казни, и вершина показалась старику самым красивым жертвенным алтарем.
'Выглядит красиво', - Virginie Albertine de Guettee согласилась с выбором Hugo.
- Ну, если ты согласна, то мы тебе отрубаем голову, - старик торопился на свои похороны. - Может быть, перед смертью ты признаешь, что мой поцелуй это самое лучшее, что случилось в твоей жизни.
'Уголки твоих губ ползут вверх, а это говорит о лжи', - Virginie Albertine de Guettee гордилась, что умеет читать эмоции мужчин по их лицам.
Чтению по лицам ее в детстве научила пифия.
- Отец, чем мы отрубим блондинке голову, если не взяли с собой нож? - Olivier засмеялся.
Lucas с вопросом посмотрел на Hugo, и даже Virginie Albertine de Guettee показала свое неудовольствие.
Нет, она не против, что проживет лишние два часа, пока кто-нибудь принесет нож.
Девушка показывала презрение к старику, который даже организовать казнь нормально не может.
Пот ледяными каплями стекал со лба на подбородок старика, он понял свою чудовищную ошибку, потому что не подготовил жертвоприношение.
Hugo заглянул в глаза блондинки:
- Может быть, я не взял нож, потому что думал о том поцелуе?
- Что же делать, отец? - Olivier чуть не плакал от досады. - Мы во всем тебе всегда доверяли, а сегодня ты допустил ошибку.
- Разобьем голову девушки камнем, - мудрый старик всегда найдет способ, как обмануть молодежь.
'Камнем - некрасиво!' - Virginie Albertine de Guettee сопротивлялась.
- Именно это и мучает меня, - старик Hugo притворно вздохнул, пожал плечами. - Но красота требует жертву! - Старик опустился на колени и пытался поднять небольшой круглый камень.
Камень выскакивал из рук, словно яйцо динозавра.
- Позволь, я помогу тебе, - Lucas легко поднял камень и улыбнулся блондинке.
'Только вчера они восхищались мной, сражались за меня, а сейчас пытаются разбить мне голову, - графиня не удивлялась, она смотрела на все со стороны. - Если все мужчины последуют примеру Lucas, Olivier и Hugo, то они останутся без девушек'.
- Бей! - старик уловил колебание в глазах сына и приказал Lucas.
Прислушался, прислонил ладонь к уху. - Что это шумит на вершине горы?
Я слышу, как льется вода! OLIVIER, это ты делаешь? - вопль старика потряс джунгли.
- Я справляю малую нужду, но соблюдаю правила приличия, - Olivier ответил с легким раздражением.
Он рассердился, что его заподозрили в том, что он опустошает мочевой пузырь во время торжественного акта принесения Virginie Albertine de Guettee в жертву.
- Море поднимается! Воронка дьявола приближается к острову! - Lucas выпятил грудь, красиво отставил ногу вправо, показывал пальцем вниз и вперед.
Virginie Albertine de Guettee залюбовалась стальным телом юноши.
- Что же это делается, нас затопит! - старик Hugo плюнул под ноги. - Нужно, как можно быстрее построить плот. - Спасение своей жизни для стариков первостепенная задача.
Hugo на подрагивающих ногах начал спускаться с горы.
За ним последовали сыновья.
Они отложили казнь Virginie Albertine de Guettee до окончания потопа.
'Девушки плоты не строят!' - Virginie Albertine de Guettee надула губки.
Она обиделась на то, что потоп отвлек внимание мужчин от ее прекрасного тела.
'Ну и уплывайте, а мне и здесь хорошо', - Virginie Albertine de Guettee написала на доске, но читатели уже скрылись в джунглях.
Блондинка прокричала, но вместо слов вырвалось мычание.
Без языка графиня так и не научилась разговаривать.