- Кто вы? - спросил он сухо. - Я ни с кем не обсуждаю свою частную жизнь.
- Я - друг двух южноафриканцев, которых убили в последние дни, - сказал Малко. - И ваша служащая Луиза попыталась убить меня вчера вечером. С той поры она исчезла. Вы ничего не знаете об этом?
И без того изможденное лицо итальянца, казалось, еще больше сузилось.
- Нет, я... в самом деле... Полиция побывала у меня, они мне сказали, что Луиза оказалась замешанной в вооруженном нападении. Я не смог ничем им помочь. Впрочем, - добавил Дентс более твердым тоном, - мне ничего неизвестно.
- Луиза - ваша любовница, - проговорил Малко. - Вы должны знать о ней кое-что.
Марчелло нервно повернулся к Малко.
- Послушайте, - произнес он, - я не хочу, чтобы ко мне приставали со всем этим...
Итальянец внезапно остановился. Малко, сохраняя полное хладнокровие, только что вынул свой браунинг и приставил его ствол к уху управляющего игорным залом. Указательным пальцем он взвел курок, и в стоявшей в "ягуаре" тишине весьма отчетливо прозвучало короткое "клик".
- Господин Дентс, - начал Малко, - если вы откажетесь мне помочь, я буду считать вас сообщником Луизы и соответственно буду с вами обращаться...
- Что вы хотите этим сказать? - пролепетал насмерть перепуганный итальянец.
- Я мог бы пойти в полицию и поговорить там о вашем ремесле как сводника и сутенера, - произнес Малко, - но мне на это наплевать. Только учтите, что если вы тотчас же и вразумительно не ответите на мои вопросы, я спущу курок и разнесу вам голову. Вы находитесь в нескольких миллиметрах от вечности, господин Дентс...
Итальянец молчал, как рыба, его кадык вытанцовывал "йо-йо" вдоль гортани. До них слабо доносился шум от разборки между двумя проститутками, разгоревшейся у входа в "Габороне Сан". Малко еще больше приблизил свой браунинг к уху итальянца.
- Я говорю об этом вполне серьезно, господин Дентс.
Марчелло Дентс глянул на Малко глазами, полными ужаса, и неуверенно спросил:
- Что же именно вы хотите знать?
- Вы знали, что Луиза - активистка АНК?
- Да, - чуть ли не шепотом, тяжело дыша, ответил итальянец.
- Вы сотрудничали с ней?
- Нет. Но однажды, в начале нашей связи, она стала исчезать несколько вечеров подряд. Я счел, что она меня обманывает. Тогда я выследил ее. Вплоть до квартала Бонтленг. Она это заметила, и мы поссорились. Тогда она призналась, что ходит к каким-то активистам-неграм, готовящим революцию в Южной Африке. Это была их штаб-квартира. С той поры я никогда больше не задавал ей никаких вопросов...
- Она бывала там после вашей ссоры?
- По-моему, бывала.
- Вы сказали об этом полиции?
- Нет.
- Как вы считаете, сейчас она там?
- Я не знаю...
- Ладно. Поехали туда.
Итальянец чуть не подскочил на сиденье.
- Сейчас?
- Сейчас, - сказал Малко. - В ваших же интересах отыскать это место...
Итальянец было запротестовал, а затем все же завел мотор. Малко по-прежнему держал пистолет направленным на него. Скрывая возбуждение. Быть может, он наконец напал на правильный след! Они поехали по Нейрере Драйв, а затем итальянец свернул на Каунда-роуд.
- Вам знакома девица, именующая себя Гретой Манштейн? - спросил Малко. - Немка, которая побывала здесь некоторое время тому назад...
- Грета Манштейн? Такая брюнетка, худенькая, красивая? Я видел ее в отеле вместе с Луизой. Я думал, что она из клиенток.
В данном вопросе он проявлял достаточную искренность. Он свернул направо, на узкую безымянную улочку, и углубился в бедняцкий квартал. Они доехали до грунтовой аллеи, где "ягуар" начало трясти.
- Мы на месте, - проговорил итальянец, и голос ему изменил.
Малко заметил слева продолговатое серое здание с крышей из гофрированного железа посреди жалкого садика. Они проехали еще несколько метров, и итальянец был вынужден повернуть назад, поскольку дальнейший путь заводил в тупик. Фары "ягуара" осветили надпись "Бука Клоз".
В тот момент, когда они вновь проезжали мимо здания, зажегся прожектор, охватив машину пучком света! Итальянец выругался и резко увеличил скорость, преследуемый этим пучком.
Малко обернулся, когда прожектор уже погас. Это подтверждало слова итальянца. Видимо, была обнаружена тайная явочная квартира убийц Йоханны и Ферди.
Необходимы были самые срочные меры.
- Отвезите меня в "Габороне Сан", - произнес Малко, - и никому не говорите об этой нашей прогулке.
Итальянец не ответил, судорожно вцепившись в руль. Он был белый, как полотно.
Гудрун Тиндорф со зрачками, расширившимися от страха, с "береттой" в руке, одетая в ночную рубашку, наблюдала за дверью, через которую Ванда несколько минут назад отправилась за новостями. Немка, в то время не спавшая, слышала, как на Бука Клоз заезжала автомашина. Автомобиль в этом месте и в этот час был сигналом опасности. Гудрун Тиндорф прибыла накануне вечером из Южной Африки после поистине кошмарного путешествия, и ее нервы были на пределе. До того места, где она сейчас находилась, доносились разговоры, которые вели между собой негры под навесом. Проснулся, должно быть, и Джозеф Гродно.
Ванда возвратилась. К тому моменту Гудрун Тиндорф переоделась в джинсы и блузку.
- Они узнали машину моего сутенера, - сказала Ванда с вымученной улыбкой. - Он, должно быть, ищет меня.
Гудрун ощутила себя так, словно ледяная рука сжала ей сердце.
- Твой "жюль"! Он знает это место?
Ванда опустила глаза. Гудрун со всего размаху дала ей пощечину. Швырнув пистолет на кровать, она еще ближе подошла к метиске. На этот раз Гудрун стукнула се правой рукой. Губы у немки были сжаты, глаза словно обледенели, и она продолжала избивать Ванду изо всех сил, действуя поочередно обеими руками. До того момента, пока плакавшая метиска не рухнула к ее ногам.
- Кретинка! Идиотка! - шипела, как змея, немка. - Ты хочешь всех нас погубить!
Коленкой она оттолкнула Ванду, продолжавшую рыдать. Метиска тогда подползла к ней, как побитая собака, прижимаясь к ее ногам.
- Я прошу простить меня, я не знала, - бормотала в расстройстве чувств Ванда.
- Идиотка! - уже по-немецки воскликнула рассвирепевшая Гудрун Тиндорф.
Но мало-помалу она успокаивалась, к ней возвращалось присущее ей хладнокровие. Ванда медленно выпрямилась, а затем сжала се в своих объятиях. По се лицу по-прежнему струились слезы.