- Надо пойти посмотреть на наших парней! - вскричал ван Хаах.
Они побежали к вертолету, продолжавшему гореть. Кто-то из них по дороге споткнулся о тело одного из летчиков, совсем обугленное. К обломкам "пумы" приблизиться было невозможно - жар был слишком обжигающ. Вертолет задела, видимо, ракета "САМ-7". Трое мужчин упали без сил на землю, глядя на горящий вертолет, подавленные горем...
Они находились в сотне километров от ближайшего южноафриканского полицейского поста. К счастью, контрольный пункт слышал, должно быть, отчаянный выкрик пилота как раз перед ударом ракеты.
Их наверняка обеспокоило отсутствие контакта с "пумой"; очевидно, по тревоге поднимались солдаты, вызывались пожарные, мобилизовывались все силы.
Ван Хаах повернул к Малко обожженное лицо и тихо сказал:
- Вот как здорово она провела нас!
Малко не ответил: он был словно пьян от бешенства и стыда. На нем лежала, как он считал, страшная ответственность за эту неудачу. Засада была устроена прекрасно. А они еще восторгались, что они такие сильные со своей летающей машиной, от которой теперь оставалась лишь куча железа.
Чудом было уже то, что они втроем уцелели и могли поведать о случившемся. В воображении Малко снова предстали раздавленная голова Ферди и труп Йоханны. Над ним нависло какое-то проклятие. Ему пришлось иметь дело с настоящими дьяволами, лишенными всякой совести.
Затем, в каком-то бесчувственном состоянии, они молча смотрели, как догорают остатки "пумы". Порою ветерок доносил до них ужасающий запах горелой человеческой плоти.
В том месте, где разбилась "пума", оставался лишь пламенеющий свет, когда из ночной тьмы возник "Сикорски-160". Вертолет прежде всего медленно облетел груду железного лома, оставшегося от "пумы", потом зажег свои фары, обнаруживая троих людей, подававших ему знаки. Рядом с ними вертолет и сел. На его борту находилось лишь двое: летчик и какой-то полковник.
Ван Хаах коротко доложил ему о случившемся. Теперь уже не было смысла преследовать участников засады: они, должно быть, перебрались в Ботсвану после успешного осуществления их затеи. В конечном счете "Сикорски" снова поднялся в воздух, направившись в Куруман, на ближайшую базу. Малко и ван Хаах находились в состоянии полной прострации. Вложить столько трудов в операцию, чтобы она вот так завершилась... Подлечить следовало одного лишь майора, но он отказался отправиться в госпиталь. Его терзала только одна мысль: вернуться к сбитому вертолету, чтобы, по крайней мере, забрать тела своих погибших товарищей. Он обосновался у телефона с целью организации спасательной команды.
От славной экспедиции осталось лишь двадцать брезентовых мешков зеленоватого цвета, содержащих останки того, что было прежде людьми. Солдаты грузили их один за другим в новую "пуму", где были сняты банкетки. Под лучами жгучего солнца остатки другого вертолета напоминали абстракционистскую скульптуру. Солдатам потребовалось пять часов дороги, чтобы добраться сюда из Курумана, и в пути они никого не встретили. Не было обнаружено и признаков засады, за исключением кожуха от ракеты "САМ-7"... А также следов грузовика, ведущих к броду на реке Молопо.
Вскоре от первой "пумы" остался лишь обожженный каркас, из которого вытащили все воинское снаряжение. Карл ван Хаах подошел к Малко. С обожженными бровями и покрасневшей кожей он походил на какого-то мутанта.
- Я возвращаюсь в Габороне. Вы едете со мной?
Все вещи Малко остались в "Габороне Сан". Он сел в "рейнджровер". Спустя несколько минут они проехали небольшой пограничный пост в Брэй и выехали на извилистую дорогу в центре пустыни; эта дорога вела в Лобаце. А там уже они окажутся на асфальтированной дороге, идущей до Габороне. Весь этот район, как в значительной степени и вся Ботсвана, был фактически необитаем; иногда, впрочем, попадались изолированные фермы, и все это обусловливало легкость транзита. Люди из АНК чувствовали себя здесь как дома, и ботсванская армия не стала бы их здесь преследовать. Дороги в этих местах практически отсутствовали, попадались изредка лишь полутропы-полудороги в отвратительном состоянии, да еще простиралась страшная Калахари.
Оба участника этой поездки не обменялись и словом за три часа путешествия. Временами "рейнджровер" проезжал по песчаной дороге, и его так сильно качало, что ездоки то и дело болезненно сталкивались плечами. Эти толчки буквально опустошали мозг и мешали думать. И это было, пожалуй, к лучшему. Ибо их терзала одна и та же мысль: в то время, когда они попали в засаду, взрывчатка для кампании террора перевозилась в другом месте границы. Вскоре в Южной Африке будут опять взрываться бомбы...
Увидев первые хижины Габороне, Малко почувствовал себя так, словно у него в горле застрял какой-то комок. Одиннадцать дней тому назад они приехали сюда втроем. Сегодня он остался один и был к тому же побежден.
Сидевший рядом, Карл ван Хаах испустил глубокий вздох:
- Давайте поужинаем вместе сегодня вечером. Подведем итог, и я думаю, что вы сможете вернуться к себе завтра. Я же должен отправиться на север, проверить, как там просачиваются партизаны. Затем я попрошу начальство перевести меня в лагерь Омега, расположенный в секторе Каприви. Я хочу драться. Отомстить этим подонкам...
Малко понимал обуревавшие майора чувства. Тот высадил его у "Габороне Сан". Его чуть не вырвало, когда он вновь очутился в этих омерзительных коридорах.
Ван Хаах присоединился к нему через час: южноафриканцы ужинали рано... К счастью, обычное представление еще не началось, и они смогли спокойно поужинать, включая десерт. Чтобы расплатиться, Малко сунул руку в карман и почувствовал что-то твердое: это были две фотографии, взятые им у Марчелло Дентс. Он взглянул на них еще раз. Внезапно его осенила одна идея.
- Карл, - сказал Малко, - я вот думаю: а нет ли какого-нибудь малюсенького шанса обнаружить эту взрывчатку.
Глава 19
Южноафриканский майор бросил на Малко взгляд, полный сострадания, и произнес:
- Вы не находите, что мы уже потеряли достаточно людей и денег? В любом случае, Претория не даст больше ни одного рэнда для подобной операции.
- Подождите меня одну секунду, - попросил Малко.
Он встал и вышел из ресторана. Кэрол пришла в восхищение, увидев его в своем офисе.