- Полюбуйся, - протянул он мне носитель.
- Что это такое? – удивилась я.
- Включи, - и я вставила диск.
Экран на компьютере заморгал, и появилась картинка... я, голая, в объятьях Димы.
У меня челюсть с салазок соскочила, а Анфиса Сергеевна выронила из рук сковородку.
- Что это такое? – изумлённо протянула я.
- Листай дальше, - махнул рукой Макс, и я стала просматривать следующие файлы.
Вот, мы с Димой выходим из его квартиры на Фрунзенской, вот, он мне засыпает кровать лепестками роз. Потом пошёл Иннокентий, картинки из жизни, постельные сцены, потом Эдик, и, наконец, Макс.
Наша первая ночь, опять же, сцены из жизни, и я в изумлении посмотрела на мужа.
- Что это такое?
- Этот твой Рома спятил окончательно, снимал тебя на скрытую камеру. Установил в квартире Северского, здесь, в твоей машине, везде.
- Псих! – взорвалась я.
- Знаешь, сколько у него этой порнушки? – хмыкнул Максим, - уйма!
- Придурок! – процедила я, - немедленно отправьте всё в утиль!
- Успокойся, - засмеялся Макс.
- Успокойся, - фыркнула я, - какое право он имел вторгаться в мою личную жизнь?
И я позвонила в агентство по найму прислуги. В то самое, в которое обращалась, когда ко мне отправили ту девушку, убитую Ромой.
- Слушаю, - мелодично ответила мне девушка.
- Здравствуйте, - начала я, - вы меня помните? Я Эвива Миленич, мы с вами договаривались, что вы мне пришлёте претендентку.
- Я помню, - вздохнула девушка, - но та девушка погибла, насколько я знаю.
- Так пришлите ещё одну. В чём проблема? Милиция того
маньяка уже обезвредила.
- Когда вам удобно?
- В любое время.
- К часу дня устроит?
- Вполне, - заверила её я.
- Зовут Ирочка Маланова и Катя Самитина, ждите, - и она отключилась.
- К часу дня приедут Ирина Маланова и Катя Самитина, - сказала я Анфисе Сергеевне, - я попытаюсь вырваться, но не обещаю.
- Главное, что приедут, - отмахнулась свекровь, - с остальным я сама разберусь.
- Ну, и ладно, - улыбнулась я, допила свой кофе, и пошла в прихожею. Накинула шубку, сапожки, и вышла на улицу, где в это время мела метель, и, закутавшись в пушистую шубку, побежала к машине.
Марат без проблем выяснил адрес больницы, где рожала Элла, и я поехала туда.
Заперла своё авто, и, стуча каблучками, вошла внутрь.
Никаких опознавательных знаков на больнице не было, что меня крайне возмутило, и, к своему удивлению, я увидела громадную толпу.
- Извините, пожалуйста, - обратилась я к крайней женщине, но была грубо оборвана:
- За мной будешь.
- Простите...
- Я последняя, - развернулась ко мне женщина, - никто не занимал, - и, понимая, что ничего от неё не добьюсь, я обратилась к мужчине, стоящему впереди.
- Извините, пожалуйста, но что здесь за очередь?
- Совсем тупая, что ли? – рявкнула на меня женщина, - талоны дают к ножнику.
- Простите? – не поняла я.
- И глухая, - буркнула женщина, - к ножнику талоны.
- Что это за зверь такой – ножник? – ещё пуще удивилась я.
- Вот убогая. Он не зверь, а врач.
- Уточните специализацию, - пыталась я достучаться до её сознания, - скажите по-русски.
- Я по-русски и говорю, ножник.
- По-русски, - стала злиться я, - по каким частям тела этот врач?
- По суставам, деточка, - сказал пожилой мужчина, стоявший впереди.
- Так бы и сказали, ревматолог, - пожала я плечами, - а то придумали непонятное, и неудобоваримое слово.
- А этот твой ревтолог – понятное, что ли, слово? – оскалилась женщина.
- Ревматолог, - произнесла я по слогам, и до меня с опозданием дошло, - подождите, какие талоны? Здесь же роддом.
- Был когда-то, а потом сделали поликлинику, - пояснил
пожилой мужчина.
- Понятно, - кивнула я, и подошла к соседнему окошечку, где очереди не было, - здравствуйте.
- Здрасти, - подняла на меня глаза женщина, сидящая за стеклом.
- Мне нужны сведения о двух женщинах, - стала объяснять я, - одна здесь когда-то работала акушеркой, а другая рожала. Это возможно выяснить? Поднять документы?
- А вы кто такая? – устало осведомилась женщина, и я вынула удостоверение, - нужно поднять старые документы, архив. Обратитесь к заведующей, она на пятом этаже.
Я лишь кивнула, и стала подниматься по лестнице.
Забралась на последний этаж, и постучалась в дверь с табличкой « Заведующая ».
- Войдите, - ответили из-за двери.
- Здравствуйте, - потянув створку, я вошла внутрь.
- Здравствуйте, - подняла на меня глаза полная женщина, - в чём дело?
- Я из органов, - показала я удостоверение, - можно поднять старые бумаги? Здесь когда-то был роддом, и одна женщина тут родила двойню. Мне нужна акушерка, которая принимала у неё роды, - и я назвала год.
- В то время я была здесь акушеркой, - сцепила руки женщина.
Вот это мне повезло!
- Простите, как вас...
- Зинаида Марковна.
- Миленич Эвива Леонидовна, очень приятно, - представилась я, и села на стул, - расскажите мне, что вы сделали с детьми Эллы Измаиловны Гольдштейн.
- Это кто такая? – нахмурилась Зинаида Марковна.
- Только не делайте удивлённых глаз, - рассердилась я, - вы прекрасно помните Эллу, красивую, рыжеволосую женщину, родившую двойню, мальчика и девочку. Куда и почему вы дели детей? Вы же сами ей потом рассказали, что дети живы.
- Не правда, - побледнела Зинаида Марковна, - я ей ничего не говорила, и я вообще не понимаю, о чём речь.
- А вы знаете, что за лжесвидетельствование положен срок? – осведомилась я.
- Знаю, - кивнула она, - и не вру. Я отлично помню молодую
женщину, родившую двойню. Давно дело было, но в память крепко врезалась, потому что это был мой первый опыт в акушерской практике. И у Арины тоже.
- Что за Арина? – спросила я.
- Моя подруга. Что вы хотите от меня услышать? Мы присутствовали при родах, и роженица, Элла, родила двух малышей, мальчика и девочку. Малыши родились здоровыми, никто и не думал плохого, но ночью они умерли.
- А где сейчас эта Арина? – спросила я.
- Она тоже тут работает, геникологом.
- Позовите её, - потребовала я.
Зинаида Марковна пожала плечами, сняла телефонную трубку, и набрала номер.
- Арин, зайди ко мне, - сказала она в трубку, - и обратилась ко мне, - сейчас она подойдёт, - и через пять минут в кабинет заглянула приятная, худощавая женщина.
- Зин, ты чего? – спросила она, и посмотрела на меня.
- Сядь, - Зинаида Марковна указала на стул, и женщина опустилась напротив меня.
- Это вы рассказали Элле Гольдштейн, что её дети живы? – задала я вопрос в лоб, и она отшатнулась.
- Кто вы? – прошептала женщина.
- Арина... как вас по отчеству?
- Владимировна.
- Арина Владимировна, не надо отпираться, - вздохнула я, - мне всё известно. Почти всё. А теперь ответьте на вопросы. Вы подменили детей?
- Подменила, - прошептала Арина Владимировна, - я так
испугалась. Я думала вообще, что меня убьют, но меня и саму
от убийства отвело, и жива осталась.
- Арина, о чём ты говоришь? – побледнела Зинаида Марковна.
- Сейчас я всё объясню, - и Арина Владимировна стала рассказывать.
Не думала она, конечно, что столь неудачно начнётся её медицинская карьера, но, тем не менее, слов из песни не выкинешь.
Эллу привезли вечером, и тут же отправили в операционную. Зинаида и Арина бегали, выполняя поручения доктора, они тогда были просто практикантками, и, в конце концов, Элла
родила двойню. Мальчика и девочку.
Молодая мать была еле живая после родов, Арина следила за Эллой, как бы что ни случилось, и вдруг, её останавливает в коридоре женщина.
Как она выглядит по-настоящему, Арина не знает, потому что в тот момент на женщине было красное пальто, рыжий парик с густой чёлкой, закрывающей почти всё лицо, и чёрные очки, тоже скрывавшие часть лица.
Увидев эту женщину потом в настоящем облике, она бы ни за что не узнала бы её, а голос почти стёрся из памяти.