Она бросила колледж на втором курсе, прочитала мне свою собственную «Декларацию Независимости» и сняла квартиру с одной из своих подружек, Джеки Эриксон. Меня это вполне устраивало: ее подружка была художницей — специалист по рекламе, особа вполне независимая и хорошо, зарабатывающая.
Я назначил Кармен ежемесячное содержание, так что девушки ни в чем не нуждались. Прошло несколько месяцев, а потом вдруг я узнаю, что Кармен вышла замуж! Она сбежала с парнем по имени Тайлер Уоррен, наследником нескольких поколений чванливых ископаемых. Его папаше, видите ли, вовсе не понравилось, что они поженились!
Правда, это ничего не значило для них. — Он пожал плечами. — Во всяком случае, к тому времени, когда я узнал обо всей этой истории, они уже успели вернуться из Палм-Спрингс после медового месяца. Их брак продолжался чуть более трех лет, а потом Уоррен накрыл Кармен в постели со своим лучшим другом. Его старик не желал огласки, поэтому причиной развода в суде фигурировала постоянная грубость и ревность супруга. Кармен снова вернулась в ту квартиру, где жила раньше с Джеки Эриксон.
Три месяца назад, рано утром, мне позвонила Джеки. Она сказала, что Кармен ушла от нее и поселилась на Венеция-Бич вместе с мелким игроком по имени Росс Митфорд. Джеки сказала, что Кармен ушла три недели назад, а теперь до нее, то есть до Джеки, стали доходить всякие мерзкие слухи об этой парочке: мол, живут они, словно у них нет никакого будущего, пустились во все тяжкие — дикие оргии, наркотики и тому подобное.
Джеки дала мне адрес, и в тот же вечер я их навестил…
Глаза его потемнели, он не сводил внимательного взгляда с поднимавшихся со дна бокала пузырьков, левая рука непроизвольно сжалась в кулак.
— Митфорд попытался было помешать мне пройти в дверь, и я его ударил. В конуре был такой погром и такая грязь, будто она пережила все бедствия мира. Кармен сидела полуголая в спальне, на краю кровати, и ей понадобилось несколько минут, чтобы узнать меня. Она только недавно прихватила изрядную порцию ЛСД и еще не успела прийти в себя после угощения. А когда заговорила, голос ее больше всего был похож на скрип старой пластинки, по которой елозит тупая патефонная игла. Я решил, что лучше всего побеседовать сначала с Митфордом. Вернулся обратно в гостиную и вылил ему на голову кувшин холодной воды.
— А потом растолковали ему кое-какие житейские мелочи, — вставил я. — Вроде того, что им не на что будет жить, как только вы прекратите выплачивать Кармен пособие?
Пакстон кивнул.
— И больше того. Он ведь подвизался на вторых ролях в разных фильмах, и я объяснил ему, что вполне смогу сделать так, чтобы он никогда больше не работал в Голливуде. Я мог бы добиться, чтобы его внесли в черный список на всех основных студиях Голливуда и на большинстве независимых. И я сказал ему, что если он этого не хочет, то самое лучшее для него взять у меня десять грандов, выйти немедленно из этой конуры и никогда больше сюда не возвращаться. Он стал было упираться, но после того, как я его пару раз стукнул, все же согласился на мое предложение.
— И тогда вы поместили Кармен в частный санаторий?
— Если бы все было так просто! — Он покачал головой. — Дверь в спальню была открыта, и она слышала почти весь наш разговор. В общем, в ту же секунду, как Митфорд согласился взять десять грандов и удалиться, она ворвалась в гостиную, словно ураган. В руке у нее были большие ножницы, и не успел я опомниться, как она вонзила их не меньше чем на пять дюймов в спину Митфорда.
— Мне никогда не приходилось читать об этом в газетах, стало быть, копы в этом деле не принимали участия. Как же вам удалось все так устроить?
Пакстон слегка усмехнулся.
— Это было не так уж трудно. Митфорд увидел, как на пол с его спины сбегает струйка крови, и тут же грохнулся в обморок. Кармен начала истерически хохотать, так что мне пришлось дать ей по физиономии, чтобы унять ее.
Потом я вызвал своего психолога, и он все уладил. Прибыла карета «скорой помощи» из частного санатория; обоим вкатили солидную дозу успокоительного и вынесли из квартиры. Каким-то чудом ножницы не повредили Митфорду легкое, и потребовалось только зашить рану. Через неделю я навестил его в санатории, прихватив с собой одного из адвокатов студии. За двадцать грандов Митфорд подписал целую кучу бумаг, в которых значилось, что рану он нанес себе сам, по неосторожности, и что он обязуется навсегда оставить Кармен в покое. Две недели спустя его выписали из санатория, и с тех пор я его больше не видел.