Я с удивлением отметил, что тело ее за восемь лет изменилось.
Оно уже не бело худым плоским телом девочки, с которой мы беззаботно купались в реке.
Теперь мне кажется, что мы купались в реке Времени и Забвения.
У Мишель налились груди - черные соски задорно подняты, но с вызовом мне.
Округлилась попа, появилась талия, ноги вытянулись.
Во всем ее облике произошла перемена к лучшему.
Я на баобабе поклялся, что завтра же предложу Мишель стать моей женой.
Я был уверен, что Мишель не откажет и не согласится.
Что делать с ее роскошным телом я не знал, но понимал: либо Мишель сама подскажет, либо нас научат взрослые.
Обнаженная Мишель, будто услышала мои мысли и взглянула в окно.
Видеть меня в кромешной темноте среди листьев баобаба она не могла, но будто бы увидела.
Мимолётная улыбка скользнула по губам моей Мишель.
Затем все завертелась, и Мишель стало не до меня.
Она за веревочку подняла тяжелый бархатный красный занавес.
За ним оказались две куклы, но не маленькие, а в рост человека.
Куклы наряжены в шелка и бархат.
Я пригляделся: одна из кукол - мужская, поразительно походила на меня, а вторая - вылитая копия Мишель.
От неожиданности я чуть с баобаба не свалился на ночных колючих ежей.
Мишель зашла со спины к куклам, что-то там сделала, позже я узнал - делала вид, что заводила их на ключик.
Затем отбежала и стала ждать.
Сначала куклы не двигались, возможно, что они издавали звуки, но звуки не слышны для меня.
Затем куклы изящно поклонились Мишель и начали танцевать.
Лучшего танца я в жизни не видел, хотя повидал множество танцовщиц в комнатах моего отца.
Куклы, несомненно, танцевали лучше людей.
И тут Мишель присоединилась к ним в танце.
Поразительно, невозможно, но она перещеголяла в изяществе и танце своих неповторимых кукол.
Она переливалась из одного состояния в другое, скользила между кукол, успевала протанцевать с каждой.
Очаровательные танцоры пробили меня до глубины души.
Я размечтался, что каждую ночь после нашей свадьбы с Мишель, стану восхищаться танцами ее и кукол.
Неслышная музыка смолкла, а я уверен, что музыка была и она прекрасна.
Куклы замерли, будто у них закончился завод пружин.
Мишель неторопливо набросила куклам на шеи веревочные петли, а затем в каждую руку взяла свободный конец веревки.
Затем она дернула за веревки, и куклы, чтобы не упасть, подчинились.
Они вынуждены делать то, что через веревки приказывает им Мишель.
То, что я увидел, оказалось полной противоположностью танцам.
Мишель издевалась над куклами, при этом омерзительно наклонялась, бесстыдно расставляла ноги, выгибалась назад, растягивала рот в клоунской улыбке.
Куклы не живые, но будто бы испытывали боль от веревки на шее.
Они повторяли за ней ужасные противоестественные движения.
Все снова закружилось в танце, но в гадком танце, от которого меня охватил ужас.
Крупная дрожь побежала по телу, и меня вырвало от отвращения.
Я почти свалился с баобаба - настолько стремительным было мое бегство от ужасного.
Следующим утром я нарвал около дороги цветов - не помню, каких, и отправился делать Мишель предложение стать моей женой.
Мне казалось, что не было никаких плясок кукол и с куклами, а мне все приснилось.
Мишель голая сидела в кресле и лениво курила.
Она следила, как кольцо дыма догоняет другое кольцо, проходит через него и медленно растворяется.
То, что она обнаженная, я принял спокойно - так, значит, и должно быть.
Мишель нисколько не стеснялась своей наготы, вела себя естественно, будто одета по последней моде.
Я невольно косил глаза на занавес, за которым спрятаны куклы.
Или они, все-таки, приснились мне.
Мишель проследила за моим взглядом и тихо засмеялась.
"Ты готов ко всему?" - она прошептала, встала с кресла, накрыла мои губы своими.
Я долго и косноязычно признавался в любви, затем потребовал, чтобы она стала моей женой - именно, потребовал, но не просил, не умолял.
Мишель холодно взглянула на меня и ответила отрешенно:
"Пойдем сразу сейчас и обвенчаемся!" - Она направилась к выходу из дома.