Ее головка сначала опустилась на плечо Эллисон, затем - на ее грудь, а потом упала на сдвинутые колени принцессы.
- Кристал слишком много знает, - Эллисон с удовольствием наблюдала, как далеко за лесом садится солнце: - Возница, далеко еще?
- Госпожа приказала до Каликастратов, деревня небольшая, но на распутье.
Корчма знатная, народу всегда много на постоялом дворе. - Возница причмокнул с удовольствием.
Постоялый двор в Каликастратах оставил в его душе только хорошие воспоминания. - Через пару часов будем, если не случится пробок на дороге.
- Каких пробок? - девушки с недоумением одновременно воскликнули.
- Пробковые деревья растут около Каликастратов, иногда деревья падают на дорогу, преграждают путь.
- Госпожа, это ты? - Эллисон сильно сжала правую грудь принцессы.
- Пожалуйста, не надо! - Эсмеральда прошептала испуганно, ее глаза заволокло туманом.
- На этот раз помилую! - Эллисон зевнула. - Но помни, что ты в моих руках.
Управлять тобой я умею, ненасытная принцесса.
В Каликастратах переночуем! - герцогиня откинулась на мягкие подушки и закрыла глаза.
Принцесса тоже постаралась поспать пару часиков.
Но вулкан внутри клокотал, готов извергнуть горячую лаву.
Головка Кристал покоилась на коленях, Эллисон, вроде бы заснула, но так тесно прижималась бедром, что невозможно ни о чем другом думать - только об освобождении.
"Больная я, больная, - Эсмеральда кусала губы. - Все принцессы - как принцессы, а только я озабочена.
Наверно, на меня навели порчу за грехи моего отца.
У королей множество врагов, а страдают вместо королей их дочери - принцессы.
В соседнем королевстве старуха странница угостила принцессу Валенсию отравленным яблоком.
Теперь Валенсия ни жива, ни мертва.
Другую принцессу - Евгению - с помощью зелья враги наделили необычайным умом и мудростью - сильнейшее проклятье.
Девушка не может быть счастлива, если она умная.
Евгения так страдает, так страдает от мудрости - и все за грехи своего отца.
Меня же отравили похотью, я превратилась в позор королевской семьи и ничего с собой поделать не могу". - Принцесса с опаской покосилась на герцогиню.
Эллисон спала, даже приоткрыла ротик и посапывала.
Кристал тоже посапывала, но ее Эсмеральда стеснялась меньше.
Кристал поймет, как поняла прошлой ночью, утешит, не придаст особого значения.
А герцогиня Афинская Эллисон будет смеяться, подначивать, подкалывать, постоянно напоминать.
Эсмеральда уже решила ничего не предпринимать, а стойко выдержать вулкан страстей.
Но, вдруг, Эллисон заворочалась во сне, сменила позу.
Тонкая рука легла на ее коленку, прожгла через материю штанов.
"Нарочно она что ли издевается надо мной? - принцесса открыто посмотрела на герцогиню. - Эллисон спит крепко, даже сопеть стала чуть громче!" - Эсмеральда приложила ладонь к своему животу, стиснула зубы.
Бедра ее приподнялись, вулканическая лава пролетела по всему телу.
Оно бесконтрольно затрепетало, стон зародился в груди.
Эсмеральда приложила ладошку ко рту, чтобы стон не вырвался наружу и не разбудил Кристал и герцогиню.
Бесконечная череда сильнейших толчков, и Эсмеральда обмякла.
Свобода и радость разлились по ее прекрасному телу.
Она провела ладошкой по влажному лицу:
"Я успела, пока они спят!" - принцесса тихо засмеялась и взглянула на герцогиню.
Глаза Эллисон раскрыты, она неотрывно смотрит на нее.
"Мерзкая воровка обманула меня, сделала вид, что спит, а сама подглядывала, - принцессу, словно обожгло. - Ну и пусть!
Что более постыдно - делать это, или подглядывать?"
- Проснулась? - Эсмеральда спросила чуть хрипло. - Кристал спит, а ты уже проснулась. - Прозвучало, как обвинение.
- Проснулась, - по голосу и выражению лица герцогини не видно: лжет или говорит правду.
- Как давно проснулась? - Эсмеральда зачем-то спросила и начала накручивать золотой локон на палец.
- Не так давно, но и не так рано, - от резкого толчка герцогиня упала на пол.
На нее сверху повалились Кристал и принцесса.
- Возница, пробки? - как ни странно, Эллисон ловко выбралась, и первая поднялась на ноги. - Эсмеральда, у тебя штанишки промокли между ног.
Вспотела, когда сидела?
Или от страха, когда упала на пол?
- Вспотела! - принцесса ответила почти с ненавистью, но в то же время с безысходностью.