По крайней мере пока.
И они храбро продолжали жить вместе, мать и дочь. До самой осени 1934 года, когда подули ветры Санта-Ана и в городе начался сущий ад.
Они жили вместе и снимали три комнатки в бунгало по адресу 828 Хайленд-авеню, Голливуд — «всего в пяти минутах ходьбы до «Голливуд-Боул», как часто говорила Глэдис. Хотя как-то так получалось, что пешком они туда не ходили никогда.
Матери было тридцать четыре года, дочери — восемь.
И тут крылся небольшой подвох. Искажение, как в аттракционе «Комната кривых зеркал» — с виду вроде бы почти нормальные люди, и вроде бы им можно доверять, но доверять нельзя. И весь фокус заключался в том, что Глэдис действительно было уже тридцать четыре года, а жизнь ее по-настоящему так и не началась. У нее было трое детей, и их у нее забрали. Кое-как удалось вычеркнуть их из памяти, и вот теперь рядом с ней поселилась эта восьмилетняя девочка с печальными глазами, юной и одновременно старой душой. Она, словно живой упрек, постоянно маячила перед глазами, и это было совершенно невыносимо, но приходилось выносить. Потому что: Больше у нас с тобой никого нет, — часто говорила дочери Глэдис, — и если у меня хватит сил, всегда будем вместе.
То, что начнут бушевать пожары, можно было предвидеть. Безумие, это наказание Господне, предвидеть никак нельзя.
Еще задолго до начала пожаров 1934-го в Лос-Анджелесе, в самом воздухе Калифорнии, казалось, нависла угроза. И дело тут было вовсе не в ветрах, которые дули из пустыни Мохаве. Просто чувствовалось, что скоро начнется хаос, что стихия выйдет из-под контроля. Это ощущалось при взгляде на тупые, обветренные, точно изъеденные ржавчиной лица бродяг, слоняющихся по улицам города. Это ощущалось при виде каких-то совершенно демонических нагромождений облаков на закате над Тихим океаном. Это проскальзывало в завуалированных намеках, сдержанных улыбках и приглушенном смехе некоторых людей со Студии, которым ты некогда доверяла. Лучше уж не слушать новости по радио. Лучше даже не заглядывать в колонки новостей в газетах, даже в «Лос-Анджелес таймс», которую почему-то часто подбрасывали к бунгало. (Нарочно, что ли?.. Чтобы окончательно вывести из равновесия чувствительных людей типа Глэдис?) Ибо таким, как она, уж лучше совсем не знать о тревожной статистике роста безработицы в Америке, о бездомных и нищих семьях, слоняющихся по всей стране, о числе самоубийств, банкротств и ветеранах Первой мировой войны, инвалидах, которые остались без работы и без надежд. Да и о новостях в Европе тоже не хотелось читать. Тем более о том, что творится в Германии.
Потому что в следующей войне мы будем сражаться именно там. И на этот раз спасения нет.
Глэдис закрыла глаза от боли. Боль обрушилась внезапно и быстро, как приступ мигрени. Это ее убеждение озвучил по радио мужской голос, властный и громкий.
Отчасти именно по этой причине Глэдис поселила Норму Джин у себя в бунгало. Хотя до сих пор еще целыми днями работала на Студии и пребывала в непрестанном страхе, что ее уволят (в Голливуде постоянно увольняли или временно отстраняли от работы сотрудников); и бывали дни, когда она едва находила в себе силы подняться с постели, — казалось, на душу и сердце давит вся тяжесть мира. Она вознамерилась стать «хорошей матерью» ребенку, пусть даже на короткий отпущенный им срок. Потому что если война не придет из Европы или с Тихого океана, она непременно обрушится на них с небес: Г. Уэллс предсказал и описал весь этот ужас в «Войне миров», романе, который по неким неведомым никому причинам Глэдис знала почти назубок, как и целые отрывки из его же «Машины времени». (В глубине души ей отчаянно хотелось верить, что это отец Нормы Джин прислал ей целый грузовик книг с романами Уэллса и поэтическими сборниками, но на деле их подарил ей «для общего развития» один из сотрудников Студии. В середине двадцатых он дружил с отцом Нормы Джин, правда, дружба эта длилась недолго.) Марсианское нашествие — почему бы, собственно, и нет?..Пребывая в состоянии возбуждения и экзальтации, Глэдис верила в астрологические прогнозы, в могущественное влияние звезд и прочих планет на человечество. И то, что во Вселенной могут обитать другие разумные существа, совсем не обязательно созданные по образу и подобию Божию и питающие злобные и хищнические чувства по отношению к землянам, казалось ей вполне вероятным. Ведь подобное вторжение описано в Откровении Иоанна, в Апокалипсисе. Именно этот раздел Библии казался Глэдис наиболее убедительным и сопоставимым с тем, что творится здесь, в южной Калифорнии. Но только вместо разгневанных ангелов с огненными мечами на Землю явятся мерзкие грибообразные марсиане и будут стрелять в них невидимыми лучами, превращая в пепел и прах все вокруг, в том числе и людей.