– Ну, на Сабрину поглядывает, – усмехнулась я беззлобно. Нас с Сильхом ничего не связывало, поэтому и ревности не было.
– Смотрит? Нет, это она на него вешается, а он просто до нее снисходил. Видимо, пока ты не появилась…
Я не ответила, и Зейна продолжила:
– Им поддакивает Рианна, которая тебя не любит. Остальные же просто не поняли, что произошло. Но ты не переживай. Сабрина тоже уже не такая злая, как была после праздника.
– Проходи! – спохватилась я и отступила. Только сейчас сообразила, что мы разговариваем в дверях. – А как ты нашла мой чемодан?
– К нам заходил гранд-мэрш, – призналась она. – Ругался. Объяснял, как мы не правы, и велел принести тебе чемодан от Сильха. – Кстати, Мирра и Альма собирались со мной, хоть Сабрина и была недовольна. Но я их не взяла. Подумала, что мне ты скажешь чуть больше, чем им. Или нет? – осторожно поинтересовалась она, а я чуть не разрыдалась от переполнявших эмоций. Как я ни пыталась делать вид, что у меня все нормально, дружеской поддержки не хватало. Оказывается, я боялась остаться одна.
– Расскажу, только небыстро. – Я вздохнула. – Тут так все запутано… А еще подожди, переоденусь. А то очень неудобно в халате куратора. Я себя чувствую как… Короче, не важно как кто, но мне не нравится.
Я нашла свой любимый домашний костюмчик и умчалась переодеваться.
И я не лукавила. В халате Натаниэля я действительно чувствовала себя… неправильно. Словно могла рассчитывать на то, что когда-нибудь у меня появится законное право его носить. Очень неуютное ощущение. Особенно когда этот конкретный мужчина тебя недвусмысленно послал, но продолжает нравиться, несмотря ни на что.
Уже натягивая через голову кофту, вспомнила.
– А Тварь? – крикнула я Зейне. – Ты ее не забрала?
– Нет! – отозвалась подруга из комнаты. – Твой жених сказал… Цитирую: «А это интересное пока оставь тут! Она меня забавляет».
– Ой, что-то я волнуюсь…
– Ну, фейри вроде бы не собирался ее обижать…
– Я волнуюсь не за нее. Тварь после Адама мужиков не очень жалует. Разве что папу. И то, если он приносит вкусняшки. А так рычит. Пару раз даже за палец укусила, когда он пытался ее жалеть. Впрочем… – задумчиво протянула я. – Мне самой папу за палец укусить хочется, когда он решает меня пожалеть. У него между «жалеть» и «мучить» очень тонкая грань.
Когда я вошла в комнату, Зейна так и стояла у входа, с ужасом глядя на кровать магистра. Я прекрасно понимала подругу: тоже не была готова на это ложе примоститься. Поэтому подала пример и уселась рядом, на теплый ковер с густым ворсом. Оказалось, прислоняться к кровати Натаниэля не так страшно, но ужасно удобно.
С чего начать рассказ, я не знала, а еще чем дальше, тем меньше могла сопротивляться притяжению бара. В конце концов я поднялась и уверенно двинулась к тому месту, где гранд-мэрш хранил свои драгоценные запасы. Он уехал минимум на неделю, значит, успею купить, и он ничего не заметит. А сейчас мне было жизненно необходимо выпить. Иначе я так и не смогу заговорить. А потом не смогу уснуть.
– Ты самоубийца? – взволнованно спросила Зейна, и я укоризненно посмотрела на нее. Вот зачем сразу поднимать панику? Мне и самой страшно.
– Не бери, – уперлась подруга.
– Почему?
– Ну это же вино гранд-мэрша! Мне и на ковре-то тут сидеть страшно, а пить его вино – тем более. А если прольем?
– Не дергайся. Я куплю новую бутылку, и он не заметит, что какое-то время одной не хватало. А ковер… ну кто у нас бытовик?
– Я, когда нервничаю, плохо колдую.
– А я когда нервничаю, плохо могу рассказывать. Вино поможет нам обеим. Надо расслабиться. День был адски тяжелый. Только когда закончится эта бутылка, отвлеки меня и не дай достать следующую. А то потом не расплатимся. Вино из погребов фейри жутко дорогое.
За бутылкой хорошего вина разговор пошел веселее, хотя у меня и создалось впечатление, что первое время оно просто не лезло Зейне в горло. Подруга пару раз даже закашлялась и призналась:
– Ну не могу я! Не могу! Как вспомню, кому оно принадлежит, так сразу же встает поперек горла!
Но это только первый бокал. Очень скоро Зейна вообще забыла, что именно она пьет. Подносила бокал ко рту механически. Во многом потому, что я решила не скрывать ничего. Пока переодевалась в ванной комнате, думала, о чем стоит говорить, а какие сведения лучше оставить при себе, но поняла, что не могу так. Больше не могу. Зейна поддержала меня в тот же миг, когда увидела перед входом в академию. Не бросила, когда все отвернулись, а значит, честность – это меньшее, чем я могу ей отплатить.