– Спасибо вам за то, что вытащили меня прошлой ночью из лечебницы. Он бы не допустил, чтобы моя голова оставалась настолько ясной, что я смогла бы снопа спланировать побег. Не думаю, что мне вообще когда-нибудь удалось бы оттуда вырваться. За это я вам бесконечно обязана. Но сейчас я уезжаю. Мне предстоит разрешить целую кучу вопросов. До свидания, Джеймс.
Глава 15
– Никуда ты не уезжаешь, Салли! Я не могу позволить тебе уехать.
Она послала ему взгляд, полный такого безграничного осуждения, что Джеймс был просто не в состоянии этого вынести.
– Салли, прошу тебя, выслушай. Мне очень жаль. Я делал то, что казалось мне правильным. Я не мог тебе рассказать, пожалуйста, пойми это. Ты уже начинала проникаться ко мне доверием, и я не мог рисковать: я боялся, что ты будешь реагировать именно так, как отреагировала сейчас.
Она рассмеялась. Просто расхохоталась. И не сказала вообще ни слова.
Диллон поднялся со словами:
– Пойду прогуляюсь немного. Через час я вернусь, чтобы приготовить обед.
Салли проследила взглядом, как он зашагал прочь по узенькой тропинке в сторону воды. Она подумала, что у него приятная внешность, хотя, конечно, он не такой красивый, как Джеймс. Ей не очень нравились все эти его рельефные, накачанные мышцы, хотя на кого-то, наверное, они производят впечатление.
– Салли!
Ей не хотелось к нему оборачиваться. Она вообще больше не желала с ним разговаривать, уделять ему хоть какое-то внимание, слушать его проклятые слова, которые имеют для него такой важный смысл, а ее совершенно уничтожили.
Нет уж, лучше она станет смотреть на Диллона или вон на те две лодки, что лениво покачиваются на гладкой, по-вечернему спокойной воде.
Скоро закат. Вода уже начинала принимать темно-вишневый оттенок.
– Салли, я не могу позволить тебе уйти. Кроме того, куда ты собираешься отправиться? Я не знаю места, где ты была бы в безопасности. Ты считала, что у тебя есть убежище в Коуве, но оказалось, что это далеко не так. И наши проблемы в Коуве начались не без участия твоей ненаглядной тетушки.
– Но это невозможно!
– Можешь мне поверить. У меня нет причин тебя обманывать. После того как я смог встать на ноги, мы с Дэвидом навестили Амабель. Она, представь себе, утверждала, что ты, увидев меня без сознания, решила удрать. Она заявила, что, вероятно, ты отправилась на Аляску. «Она, говорит, не могла уехать в Мексику, у нее нет паспорта». Она уверяла, что ты больна, точнее лежишь в лечебнице, и что ты до сих пор остаешься неуравновешенной. Я инстинктивно чувствую, что твоя тетушка увязла в этой чертовщине по самые уши.
– Амабель приняла меня радушно, она была искренней. Нет, Джеймс, ты или ошибаешься, или просто врешь.
– Может быть, поначалу она и была искренней. Но потом на нее кто-то повлиял. А как насчет тех двух убийств в Коуве, Салли? А женские крики, которые ты слышала и которые, по утверждению Амабель, были или завываниями ветра или плодом воспаленного воображения твоего свихнувшегося ума?
– Значит ты использовал ту пожилую пару, Мардж и Харви, которые приехали в Коув на своем «виннебаго» и потом исчезли, в качестве – как это у вас называется? – ах да, в качестве крыши! Бедняга шериф тебе полностью поверил, правда?
– Да, поверил. И более того, дело будет снова открыто, потому что в этом районе исчезла, можно сказать, еще целая толпа народу. То, что я – частный детектив из Лос-Анджелеса, нанятый их сыном, было моим прикрытием. И это действовало. После того как произошли эти два убийства, я уже и не знал, что думать. Я понимал, что непосредственно к тебе это не может иметь никакого отношения.
Джеймс остановился, запустив пальцы в волосы.
– Черт, Салли, мы отклонились от темы. Забудь о Коуве, забудь об Амабель. И она, и ее городишко – в трех тысячах миль от нас. Я хочу, чтобы ты попыталась понять, почему я делал то, что делал. Чтобы ты поняла, почему мне приходилось молчать о том, кто я такой на самом деле и зачем я оказался в Коуве.
– Ты хочешь, чтобы я согласилась с тем, как это было замечательно с твоей стороны лгать мне, манипулировать мною?
– Да. Ты тоже мне лгала, если помнишь. Все, что тебе потребовалось сделать, – это завопить так, что можно было сойти с ума, когда тебе позвонил так называемый папаша. И все, я был в твоем распоряжении со всеми потрохами. Прекрасная женщина, взывающая к мужественной стороне моей натуры! Да я в ту же секунду оказался, на крючке прочно и надолго.
Салли посмотрела на него так, словно он сошел с ума.
– Бог мой, Салли, я тогда как сумасшедший влетел в комнату и увидел тебя на полу. Ты уставилась на этот проклятый телефон так, словно это была змея, готовая к нападению... и со мной было все кончено.
Салли отмахнулась от его слов.
– Меня кто-то преследовал, Джеймс. За тобой не гнался никто.
– Это не имеет значения. Она опять засмеялась.
– А на самом деле меня преследовал не один, а двое, и вторым был ты, только я была слишком глупа, слишком преисполнена сентиментальной благодарности к тебе, чтобы это понять. Я уезжаю, Джеймс. Я больше не хочу тебя видеть. Никогда. Просто не верится, что я могла считать тебя героем! Господи, когда же я перестану быть такой доверчивой дурочкой?
– Куда ты поедешь?
– Это не ваше дело, мистер Квинлан. Ничего из того, чем я буду заниматься, больше вас не касается.
– Черта с два, не касается! Послушай, Салли. Расскажи мне правду об одной вещи. Когда Диллон и я проникли в твою палату в лечебнице, там был этот маленький жалкий мужичонка, который выглядит полнейшим психом. Он сидел рядом с тобой на кровати и смотрел на тебя. Он когда-нибудь причинил тебе вред? Бил? Он тебя изнасиловал?
– Холланд был в моей комнате?
– Да, ты лежала обнаженная, а он склонился над тобой. Мне показалось, он причесал и расправил твои волосы. Он тебя когда-нибудь изнасиловал?
– Нет, – ответила Салли отрешенно. – Меня никто не насиловал. Что касается Холланда, он занимался другими пещами – делал то, что ему приказывал Бидермейер. Он никогда не причинял мне вреда, разве что... – ладно, не важно.
– Тогда кто же все-таки тебя мучил? Этот проклятый Бидермейер? Твой муж? Кто был тот мужчина из ночного кошмара, о котором ты мне рассказывала?
Она посмотрела на Джеймса долгим взглядом, и взгляд этот опять был полон тихой ярости.
– Все это тебя не касается. Ты теперь для меня ничто, пустое место. Иди к черту, Джеймс!
Она отвернулась от него и стала спускаться по деревянным ступенькам. Стало холодно. На ней не было ничего, кроме этих слишком тесных рубашки и джинсов.
– Вернись, Салли! Я не могу тебя отпустить. Я не позволю тебе уйти! Не хочу видеть, как ты снова страдаешь.
Она даже не замедлила шаг, просто шла и шла в этих кроссовках, которые, наверное, тоже были ей малы. «Нельзя, чтобы она натерла ноги», – подумал Джеймс. Он собирался завтра пройтись по магазинам, чтобы купить одежду, которая была бы ей по размеру, чтобы... проклятие, он ее теряет!
Джеймс увидел Диллона, тихо стоявшего у кромки воды и даже не понимавшего, что Салли уходит.
– Салли! Ты даже не знаешь, где мы находимся. И у тебя совсем нет денег.
После этого она таки остановилась. Когда она повернулась лицом к Джеймсу, у нее на лице была улыбка.
– Ты прав, но для меня это – не проблема. Честно говоря, я не думаю, что еще способна испытывать страх перед каким-нибудь мужчиной. Не беспокойся. Я раздобуду достаточно денег, чтобы вернуться в Вашингтон.
Этого Джеймс стерпеть уже не мог. Он в сердцах шмякнул ладонью о перила и, опираясь на руку, в одно мгновение легко перекинул свое тренированное тело через загородку веранды и приземлился в каких-нибудь трех футах от нее.
– Больше никто и никогда не причинит тебе зла. Я этого не допущу! Ты не станешь подвергать себя опасности быть изнасилованной каким-нибудь подонком! До тех пор пока все это не кончится, ты будешь со мной. А потом, если ты не захочешь остаться, я позволю тебе уйти.