– Хороший вопрос, – заметил Квинлан. – Расскажите нам, Норман.
Все произошло очень быстро. Бидермейер выхватил из кармана пальто маленький пистолет.
– Ты, Квинлан, сукин сын, я ничего не обязан тебе рассказывать! Ты испортил мне всю жизнь! У меня нет больше ни дома, ни денег, ничего – и все из-за тебя, будь ты проклят! Господи, с каким бы удовольствием я тебя убил, но боюсь, что тогда мне вообще не будет покоя.
С улицы донеслось хлопанье дверей нескольких автомобилей.
– Слишком поздно скулить, Норман, – сказал Квинлан. – Сейчас вы отправитесь прямиком в кутузку. Можете считать, что мы заключаем сделку, которая позволит малость скостить вам срок: рассказывайте, где скрывается Эймори Сент-Джон. Рассказывайте, как звали того парня, лицо которого вы перекроили. Давайте-ка поведайте нам всю эту гнусную историю от начала до конца.
– Иди к черту, Квинлан!
– Надеюсь, это мне предстоит еще не скоро. Итак, человек, который до сих пор продолжает платить тебе за то, чтобы ты держал Салли под замком, – сам Эймори Сент-Джон. И не он ли последовал вслед за Салли в Коув, звонил ей, маячил ночью в окне ее спальни? А ты – ты тоже с ним был? Не вы ли двое стукнули нас с Салли по голове и утащили ее обратно, в ваш прекраснейший санаторий? Да, похоже на то. По телефону Салли звонил сам Эймори Сент-Джон, и в окошке она видела его собственную физиономию.
– Это все ложь! – завизжал Бидермейер. – Я уезжаю. Ноэль, быстро ко мне! Сомневаюсь, что кто-то вздумает стрелять, пока ты со мной.
– Должно быть, отец пришел в ярость, когда я застала его выходящим из этой комнаты. Он побоялся, что я разнесу эту новость по всему свету. Вот почему ему было нужно, чтобы вы держали меня в лечебнице.
– Не говори глупостей, Салли, это просто нелепо, – возразил Бидермейер. – Ты же сумасшедшая, которая сбежала из психушки. Даже если бы ты поспешила выложить все копам, как только они появились в доме, тебе бы никто не поверил, ни единая душа.
– Но в любом случае это вызвало бы массу вопросов, – заметил Квинлан. – Я бы, например, удивился и призадумался. Когда дело доходит до таких вещей, я становлюсь самым настоящим фэбээровским занудой, можете мне поверить. Я бы этого так не оставил. Салли права – и вам, и ее отцу было позарез необходимо запереть ее в лечебнице. Это удобный способ надолго, если не навсегда, убрать ее с дороги. К тому же Сент-Джон считал, что даже если Салли и не знает наверняка о его предательстве, то, по крайней мере, подозревает, что он не является верным гражданином своей страны.
– Заткнись! Ноэль, подойди сюда или я пристрелю твою девчонку!
– О какой сумме идет речь, а, Норман? Миллиона два? Больше? До меня только сейчас дошло, почему Салли была вам так отчаянно необходима. Она для вас – нечто вроде страхового полиса, верно? Имея ее, можно не беспокоиться, что Эймори Сент-Джон решит прикончить своего бывшего компаньона. Разумеется, он мог бы убить заодно и Салли, но это неизбежно вызвало бы массу вопросов. Нет, ему лучше было продолжать откупаться, пока не появится какая-нибудь светлая мысль, как избавиться от вас навсегда. Ну что, Норман, я в чем-нибудь не прав? Обожаю закрученные сюжеты, взятые из жизни! Никакой детективный роман не может тягаться с реальностью.
Бидермейер махнул рукой с зажатым в ней пистолетом.
– Пошли, Ноэль! За мной! На полу завозился Скотт. Он помотал головой, медленно сел, потом принялся потирать ребра.
– Что здесь происходит? Что вы делаете, доктор Бидермейер?
– Я уезжаю, Скотт. Если хочешь со мной, валяй. Мы забираем с собой Ноэль. Копы не рискнут стрелять – побоятся задеть ее. – Он наставил револьвер на Салли. – Пошли, Ноэль. Быстро!
Ноэль медленно приблизилась к Бидермейеру. Он схватил ее за левую руку и плотно прижал к себе.
– Мы просто выйдем через французское окно – медленно и спокойно. Медленно и спокойно, Ноэль. Знаешь, Скотт, пожалуй, тебе лучше остаться на месте. Ты мне никогда особенно не нравился, я всегда считал тебя жалкой тварью, без всякого положения в обществе. Да, оставайся здесь.
– Вы поступаете не слишком разумно, Норман, – сказал Квинлан. – Поверьте, это плохая идея.
– Заткнись, ублюдок!
Бидермейер распахнул ногой стеклянную дверь и вытолкал Ноэль наружу. Квинлан не двинулся с места, он переглянулся с Диллоном и покачал головой. Тот пожал плечами:
– Что ж, ты его предупредил, Квинлан. Послышались голоса, крики. Два раза выстрелили. Потом повисла мертвая тишина. Диллон выбежал во дворик.
– Ноэль! – вскрикнула Салли и тоже выбежала через открытую дверь в патио. Она снова и снова повторяла имя матери. Все смотрели, как Ноэль, спотыкаясь, подошла к дочери. Женщины обнялись.
– Люблю, когда все кончается хорошо, – вздохнул Квинлан. Потом весело обратился к Скотту:
– Ну-ка, Скотт, расскажите нам теперь, с какой же из женщин у вас роман – с Джилл или с Моникой?
– Ни с какой, черт бы вас побрал! Я голубой.
– Господи Иисусе, вот это номер!
Диллон вернулся в комнату. На его лице сияла широченная улыбка.
– Бедняга Норман Липси всего лишь ранен в руку. С ним будет все в порядке.
– Рад слышать, – ответил Квинлан.
Салли все еще смотрела на мужа, открыв рот от удивления.
– Джеймс, так Скотт – голубой? Как ты мог на мне жениться?
– Мне пришлось. Я всего-навсего провернул кое-какие незначительные махинации со счетами клиентов, но твой отец это обнаружил и втянул меня в свою торговлю оружием и тогда же заставил жениться на тебе. Правда, он мне кое-что заплатил, но это была явно недостаточная плата за то, что я терпел тебя в течение шести месяцев. Квинлан расхохотался и привлек к себе Салли.
– Надеюсь, эта новость произвела на тебя не слишком угнетающее впечатление?
– Наверное, я начну брыкаться.
Они слышали, как снаружи чертыхается Бидермейер. От проклятий он перешел к стонам, а потом стал громогласно жаловаться:
– Я умру от потери крови! Эти мерзавцы хотят моей смерти! – возмущался он.
Диллон в ответ засмеялся и громко провозгласил:
– Ну нет, потерпите до суда. Я и правда хочу, чтобы правосудие свершилось.
– Однако это еще не все. Справедливость еще не восстановлена, – возразила Салли. – Где мои отец?
Квинлан поцеловал ее в губы и сжал в объятиях.
– Прежде всего, радость моя, мы проверим, не исчез ли его паспорт. Если он на месте – значит, мы схватим голубчика довольно быстро.
– И еще один момент, – вмешался Диллон. – Где этот чертов пистолет «рот-стейр»?
– Я помню, как выбежала во двор вслед за отцом. И выбросила пистолет в кусты.
– Полицейские должны были его обнаружить. Но не обнаружили.
– Это означает, что Сент-Джон видел, как Салли его выбросила, и вернулся за ним. – Квинлан улыбнулся. – Этот пистолет удостоверяет личность убийцы лучше всяких отпечатков пальцев.
– А этот бедняга, которому Бидермейер сделал пластическую операцию? Интересно, кто он?
– Не думаю, что мы когда-нибудь это узнаем, Салли. Разве что Бидермейер сам расскажет. Его кремировали. Черт, у меня же были все улики, и лежали под самым моим носом! Твой отец около девяти месяцев назад изменил завещание, особо оговорив, что после смерти его тело должно быть немедленно кремировано. Норман Липси оказался хирургом по пластическим операциям. Ты была абсолютно уверена, что говорила по телефону именно с отцом. Все сходится! Я должен был тебе поверить, но я искренне решил, что ты слышала в трубке смонтированную запись с голосом твоего отца. Мы до него доберемся, Салли, клянусь!
Квинлан отвез Салли к себе домой и заставил дать обещание, что она там и останется. Сам он должен был отправиться в контору, чтобы посмотреть, как продвигается расследование.
– Но сейчас ведь уже перевалило за полночь!