Со скрежетом открывается калитка, заезжает на велосипеде блондинка с ямочками на пухлых щечках, дочка хозяина отеля. Спрашивает, кто готов заплатить долги по проживанию – как оказалось, никто… Я вжимаюсь в стул, но меня замечают все равно. Вместо удивления и неприязни к еще одной «неоплаченной личности», девушка неожиданно разражается бранью вовсе не в мой адрес, смысл которой – почему эти дармоеды мне не дают отдыхать нормально? Например, не выделят мне места для дневной сиесты? Девица самолично отводит меня в одну из комнат, указав на кровать, душевно прощается со всеми и уезжает. Я уже и готова бы воспользоваться той постелью с неизвестно какой чистоты бельем, но на соседней кровати парочка занята любовными играми,и им на меня наплевать. Они еще не раздевались, но вот-вот начнут, и я ретируюсь поспешно, такое соседство я не вынесу…
Вот и вечер, все при деле, на экранах радужные всполохи сменяются светящимися и сплетающимися линиями – это то, что будет в синоте, похожк. Меня настойчиво приглашают посмотреть, но не хочется почему-то… Они не обижаются, весело обсуждают все эти картинки, в душном воздухе разливается еще более душный запах марихуаны, у гениев идеи без неё не генерируются, видимо… Мне тоже добросердечно предлагают, я отказываюсь, но всем это безразлично, а разговор становится всё веселее.
Я же думаю о том, что помыться некогда, ни позавчера, ни вчера, ни сегодня. Еще немного, и я по виду буду напоминать всех этих полубомжей не от мира сего, а мексиканцы будут меня сторониться, принюхавшись, по полному праву
Приезжает, наконец-то, гоп-компания из синота, делятся впечатлениями, радостно готовятся к застолью, вытаскивая снедь из тех пакетов, что я привезла днем. Мне за стол не хочется, а хочется в соседний отель, где забронированы наши комнаты. Я отпрашиваюсь, наскоро принимаю душ и вырубаюсь, уже за полночь. Ближе к утру слышу грохот в коридоре – шеф ищет свою дверь, но она ищется плохо, так как он все время падает. Снова засыпаю, с надеждой, что утро начнется не раньше полудня… Нет, ничего подобного, в семь утра стук в дверь, скорый отельный завтрак, и снова едем…
Следующий, и окончательный, бунт на корабле случился у меня спонтанно, на 11-й день. Я терпеливо ждала выходного, и его мне обещали и обещали, поездка на острова Лас Мухерес выступала кульминационным пунктом этих несбыточных мечт…. Но обещанное все откладывали и переносили, вплоть до сегодняшнего дня, когда наконец решено сделать перерыв в делах. Хотя и правда жизни в этим была – еще надо было бы убедиться, что острова не смыло в тар-тарары этими ежедневными ливнями.
Говоря откровенно, я просто хотела лежать в чистом номере на чистой кровати. Весь день, с утра и до вечера, дремать или плевать в потолок, уже неважно, и даже лежак возле бассейна меня бы устроил. И в этот замечательный день мы как будто бы даже ехали в такой отель вдоль насыпной косы в Канкуне, вертя головами в попытке не пропустить нужные повороты. Заранее по интернету я высмотрела варианты, оставалась только сравнить действительностью и заселиться наконец.
«Поедем ли мы потом на катере? Пойдем в казино?» – шеф сыпал вопросами, как будто боялся остаться в одиночестве, всеми покинутый и заброшенный, а я упрямо молчала, из последних сил сохраняя остатки самообладания, не желая его растаивать отказом и давать невыполнимых обещаний тоже. Вдруг по левой стороне дороги мы видим пристань с привязанными моторками. «Поворачивай туда! – возопил мой попутчик, – «я решил, что сначала моторки и казино, в отель попозже заселимся, ближе к ночи!». Сцепив зубы, я еду прямо… Шеф, сначала в немом изумлении от такого непослушания, за несколько секунд приходит в себя и разражается неслыханной доселе бранью.
Я останавливаю машину, молча выхожу, вытаскиваю из багажника сумку и бросаю ключи. Со словами, что сегодня мой последний рабочий день в компании, авиабилеты я отработала, а зарплаты мне никакой не надо. И выходного с оплаченным отелем тоже, главное, оставьте меня в покое, с остальным я сама разберусь.
Ну а потом следует сцена из «Кавказской пленницы», когда «комсомолка» идет по шоссе, а Шурик бегает вокруг нее. Тысячи эмоциональных извинений, в диапазоне от глубокого баса до визгливого фальцета, не трогают мое сердце. Но обещание купить мне вождение на катере сразу после заселения в отель вдруг будоражит и волнует… Шеф не хочет расставаться врагами. Он понимает, что несовершенен, признает мои заслуги, снова и снова пытается меня уговорить продолжить сотрудничество.