Ирина Потанина
Блондинки моего мужа
Пролог
Потные руки нежно впивались в Машины плечи. До чего противно иногда быть шестнадцатилетней красавицей! Приходится терпеть все эти страсти-мордасти… В такие минуты Машке страшно хотелось записаться в Бабки Ежки и быть навеки избавленной от ненавистных домогательств.
Любимая! – перегар, разящий из оскаленной пасти лже-Кузена, придал последующей речи Марии должную естественность.
Убери руки, ты мне противен, – презрительно скривилась юная аристократка. Девушка не боялась. Этот тип слишком опасался ее отца, чтобы посметь причинить какой-нибудь вред, – Подумай, что делаешь, и тебе самому станет стыдно.
Я люблю тебя, – он все еще не разжимал объятий. Мария отклонилась от распахнутого рта, жадно ищущего её губы. В обнажившейся расщелине между верхними передними зубами лже-Кузена красовалась отвратительная пломба, покрытая желто-коричневым налетом.
“Боже, о чем я думаю? Срочно в БабкиЁжки”, – решила Мария, а вслух сказала совсем другое.
Нет, – с достоинством отчеканила она, глядя прямо в глаза обидчику, – Ты любишь не меня, а свою любовь ко мне. Это совсем другое. Кроме того, я всё равно никогда не смогу ответить тебе взаимностью…
Как и положено, словам шестнадцатилетней прелестницы никто не придал особенного значения. Злополучные объятия лишь окрепли. Маша рванулась изо всех сил, сбросила с себя эти гадкие прикосновения, гордо развернулась и бросилась прочь. Вышло красиво, и в то же время без тени кокетства. Правильно вышло. Очень хорошо.
Любимая! – тоном умирающего канючил отвергнутый, – Я люблю тебя…
Маша не оборачиваясь, исчезла за одиноко торчащим среди зелени углом отцовского особняка.
Я люблю тебя, – пьяный лже-кузен вдруг заплакал, жадно вдыхая оставшийся на кончиках пальцев запах Машиного пота, – Я люблю тебя… Я убью тебя! Машка, я убью тебя!!! Дрянь ты этакая…
Прекратить бред! – лже-Кузена, конечно же, остановили, – Да вы пьяны, молодой человек?! Не стыдно?
Мария, тяжело дыша, полыхала щеками и нарочито мощно вздымала декольте. Вжавшись спиной в стену, девушка переосмысливала последний монолог лже-Кузена.
“До чего противно!” – негодовала она, – “У нас, понимаешь ли, любовь! Никакой ответственности, сплошные чувства. А я должна все это терпеть.… Тьфу! Впрочем,” – Мария вдруг улыбнулась чему-то загадочному и в глубине её зеленоватых глаз сверкнули лукавые изумрудинки, – “Не так часто судьба вручает бедной девушке человека, готового из-за собственных чувств выглядеть полным идиотом. Просто нужно уметь с ним обращаться. Почитать хэлпы, изучить правила пользования…”
Со следующего же дня Мария решила быть с лже-Кузеном поприветливее. Как и все женщины её возраста, она, конечно, еще не могла понять, что фальшивая любезность ранит, порой, куда острее откровенного отказа.
1. Глава первая, о вреде посторонних блондинок и чрезмерного воображения повествующая.
Нехорошее предчувствие настигло меня во сне.
Обычно на даче у родителей я спала хорошо. Особенно, когда этих самых родителей и подрастающей сестрицы там не было. Сейчас обстоятельства складывались как раз таким, благоприятным образом. Вот уже три дня, как мы с Георгием забросили все дела и отправились на дачу, дабы посвятить недельку друг другу и красотам осенней природы. Даже неожиданный приезд Артёма – двадцатипятилетнего соседа по бывшей городской квартире – не омрачил прелесть гармоничного отдыха. Обычно взбалмошный, Тёма вёл себя покладисто и кротко. Радушно позволял себя эксплуатировать и учить жизни. Мы с Георгием на правах почти десятилетнего старшинства, частенько доставали парня нотациями, но ему отчего-то все равно было интересно с нами, и он частенько наведывался в гости.
В общем, поводов для беспокойства в ту ночь у меня не было ровно никаких. И надо ж было появиться этому ужасному предчувствию.
Не вполне понимая, что делаю, я щелкнула выключателем, подошла к окну, отодвинула штору и остолбенела. Мой третий муж (а к этому времени я имела глупость скрепить свои отношения с Георгием Собаневским печатями в паспортах) стоял на самом освещенном месте двора и сжимал в объятиях возмутительно изящную полуголую блондинку. Завидев в окне спальни мой сонный силуэт, Жорик ничуть не смутился, а, напротив, явно обрадовался. Он призывно замахал свободной рукой. Такое могло присниться только в самом идиотическом кошмаре. Я уверилась, что еще сплю, и вернулась в постель.
“Стоп!” – быстро заговорил внутри меня Здравый Смысл, – “Если то, что в окне – это сон, то где же тогда, спрашивается, настоящий Жорик?”