Ой, ну при чем тут это? – возмутилась я, – Не до того сейчас! Расскажи лучше, что с тобой было, кто устроил на нас налет, и что этому кому-то тут было нужно…
Меняюсь на блондина! – категорически заявил Жорик.
Похоже, мой блондин и впрямь интересовал Георгия. Неужто, ревность? Надо же, после стольких лет совместной жизни… Мне сделалось до стыдного приятно…
В любом случае, я почувствовала у себя в руках замечательные ниточки для спекуляции.
Отдам тебе блондина, только с условием, что ты к обещанному еще добавишь точное и правдивое изложение происхождения Машки.
Какой такой Машки? – опешил Георгий, – Ты, часом, с ума не сошла от нервных перенапряжений? О каком еще происхождении ты говоришь? О родословной, что ль?
Нет. О том, откуда она взялась в нашем доме. Ты слишком мало вчера рассказал. И все как-то неубедительно…
Кто она? – Георгий принялся дико озираться, – Здесь еще кто-то есть?
Да нет. Не в этом доме, а на даче. Она – это Машка, Мария, – блондинка, которую ты вчера к нам принес…
А, – Жорик облегченно вздохнул, – Напугала ты меня. Думаю, кого еще сюда нелегкая занесла… Ладно, все равно, чувствую, придется за это дело по-серьезному браться, так что рано или поздно все равно посвящу тебя во все подробности. И рано – ничем не хуже, чем поздно.
Нет! – я вдруг поняла, чем чреваты мне его слова, – Какое дело? Какое “взяться по серьезному”?! Мы же в отпуске! Ну, спас девочку, и всё… Теперь нужно помочь ей скрыться от кровожданого браться, и дело с концом… У неё в другом городе и жилье и работа… Зачем дальше лезть?
Понимаешь, – Георгий многозначительно сдвинул брови, подчеркивая серьезность произносимого, – Есть у меня подозрения, что это те люди, с которыми я совсем не прочь сразиться… Кроме того, они нанесли мне личное оскорбление! Я должен принять вызов. Я просто обязан передать их в милицию… Лучший способ связать им руки…
А на дуэль вызывать не пробовал? – вскипела я, – Жорик, в твоем возрасте уже давно пора спокойно реагировать на людей. Нельзя всю жизнь оставаться вспыльчивым мальчишкой! – с надеждой принялась за воспитательный процесс я, забывая, что именно за это трогательное ребячество и люблю Георгия больше всего, – Ну, какое такое “личное оскорбление” достойно угробленного отпуска!? Ну что значит “давно хотел с ними сразиться”!
Хорошо, я расскажу! – с обиженным видом Георгий выпятил подбородок, – Хотя, знаешь ли, несколько унизительно вдаваться в такие подробности… Ты должна просто верить мне на слово. Раз я говорю о достойном “личном оскорблении”, значит, таковым оно и являлось…
Ты остановился на “хорошо, я расскажу”, – с милой улыбкой напомнила я.
Жорик гневно сверкнул глазами, но смирился.
Утром я поехал в город. Уж очень захотелось выяснить кое-что о семействе нашей находки. Кому именно принадлежит соседская дача? Что там за темные делишки с наследством? Нужно же было проверить. Стоящее дело или нет. Еще интересно было, куда “автосос” уволок машину нашей гостьи? Я уже успел выяснить у соседей по даче, что за разбитой Таврией приезжали утром.
Откуда ты знаешь о наследстве? – удивилась я, – Мария рассказала нам историю о нем лишь сегодня утром…
Услышал разговор. Я же рассказывал. Диалог двоюродного братца нашей находки и его приятеля. Братец выражал бурный восторг по поводу случившейся с сестрой катастрофы и сообщал, что теперь-то наследство точно у него в кармане. “Я – его племянник! Официальный и единственный наследник. А она ничего предпринять теперь не сможет. Сечешь?” – горячо шептал он напарнику. При этом еще настаивал на том, что врачей вызывать не следует. “Оставим все, как есть. Мы ведь вполне могли уехать раньше… Отличный счастливый несчастный случай!” А напарник ему в ответ блеет: “Ой, надо бы проверить.… Вдруг Мария легко отделалась? Ой, это что, нам её добивать, что ли, придется? Жуть какая!”
Вот сволочи! – вырвалось у меня. По мере поступления информации Машин лже-кузен вызывал всё большую неприязнь.
Ты еще не все знаешь! – перебил Георгий, – Потом они оказались медиками и пытались накормить меня грибами – моё самое ненавистное сочетание! Поэтому-то я и заговорил о личном оскорблении. Впрочем, об этом чуть позже.
“Господи, ну почему?!” – с громким стоном все мои надежды на то, что ситуация, может быть, еще образуется, пали смертью храбрых. В данном случае отговорить Георгия от мести было невозможно. И отказаться от собственного участия в предстоящем бедламе, я тоже не могла. Спокойно позволить Жорику понаделать массу опасных глупостей? Нет. Такое не в моих правилах. Не позволить – не смогу. Спокойно позволить – тоже. Остается только истерично совершать глупости вместе с ним. “Ну почему этот Георгий всю жизнь втягивает меня в какую-нибудь нервотрепку?!”