Внутри неё как всегда жарко, горячо и узко. Они дышали рвано в губы друг друга, не двигались, наслаждаясь чувством наполненности и обладания друг другом. Выдыхали перед рывком на финише, потому что всё — баста. Дальше лишь грубые толчки, громкие стоны и хриплый рык. Дальше они только закрепляли свой негласный договор «и после последнего вдоха, и через несколько жизней — всегда вместе, всегда друг для друга».
И Со выстанывала его имя, просила ещё и еще. Юнги шептал в спутанные волосы, что любит её. Целовал, кусал и толкался, двигался размашисто и властно, не оставлял и шанса на сопротивление. И Со плавилась под ним, на нём и рядом с ним. Они кончили вместе с разницей в доли секунд, когда она была уже в коленно-локтевой и ловила болезненный оргазм, а Юнги тянул её за волосы, впиваясь пальцами под кожу и кончая на хриплом выдохе ей на бедра.
И не было после никаких слов, объяснений и просьб простить. Не было обещаний, потому что оба знали: в их мире двум равным по силе людям сложно сдерживать обещания. Окружающий мир всегда будет желать разрушить их, а они всегда будут давать отпор и защищать свое любыми доступными способами, иногда причиняя любимым боль. Между ними было только одно запыхавшееся и липкое от пота:
— Люблю.
— Всегда, — вместо точки поставил Юнги.
***
Йошико в глубокой задумчивости барабанила по столу пальцами, а Марк с Тэилем терпеливо ожидали её вердикта. Времени у них было два дня на подготовку, ровно столько дала им Принцесса, но Йоши предпочитала думать, что именно она здесь могла ставить условия и временные рамки.
Два дня — это много, её бы устроили и пара часов, но, с другой стороны, Такаги была в том положении, когда могла подыграть своему сопернику и пойти на поводу. Планов её это не портило, а посмотреть на предсмертные барахтанья противника всегда было особенно приятно.
— Мы не успеем, — наконец, прервал тишину Тэиль. — Точно не успеем сделать все, как надо, и в итоге где-нибудь налажаем.
— Согласен, — затянулся сигаретой Минхён. — Юнги обязательно воспользуется брешью и влезет без мыла, нарушив наши планы.
— Он не сможет, — резко отрезала Йоши, которую, очевидно, очень утомляли сомнения её помощников. — Он не сможет ничего поделать, потому что мы прижмем его к стенке.
— И Со за эти два дня проведет ритуал и подчинит Гань Цзян, ты это хоть понимаешь? — не сдавался Тэиль.
— Меч её подчинит себе, ты ведь слышал от домработницы в их доме, что она даже в спящем режиме не может с ним справиться, — хмыкнула девушка. — В конце концов, пусть за ней следят в два раза сильнее. Как только из дома начнут выносить трупы — это значит, что Принцесса провалилась.
— Но я видел…
— Мун Тэиль! — Йошико звонко хлопнула ладонью по столу. — Тебе ли не знать, что будущее непостоянно. Просто доверься мне и скоро увидишь падение самого сильного человека.
========== Глава 16 ==========
Комментарий к Глава 16
Знаю, что нет мне прощения, но обещаю, что до лета это в последний раз, когда я так беспощадно выпадаю из-за учебы. Я принесла большую, информативную, местами смешную главу, а ещё предлагаю запастись нервами. Огромное Вам спасибо за понимание, поддержку и мотивацию, которые Вы мне оказываете. Оставайтесь на линии, ведь дальше мы обязательно распутаем этот клубок.
///
Традиционно умываюсь соплями и слезами радости, когда вы делитесь обратной связью, тем самым мотивируя меня писать больше и лучше! Глава выкладывалась в спешке, поэтому возможны опечатки, прошу вас кидать всё в публичную тему, я и бета будем благодарны вам 💜
За семь дней до встречи с Йошико
Юта внимательно слушал указания И Со сквозь её же кряхтения, которыми сопровождался почти любой их разговор вечером, потому что ведьма зализывала синяки со своих дневных тренировок. Девушка недовольно сморщилась, когда Читтапон с силой надавил на плечо, втирая мазь, и Юта непроизвольно улыбнулся — она такая милая, смешливая и уютная с растрепанной головой, сонным лицом и твердым желанием доказать что-то всем этим взрослым дядькам. В грудине что-то предательски ёкнуло, отозвалось давно похороненным воспоминанием.
— Ты спишь вообще? — пытается отвлечь себя Накамото, переводя свое внимание во вне.
— Несколько часов, больше не получается, потому что мне снятся они, — поджимает губы И Со, находясь в Пусане и лишая возможность дотянуться, погладить волосы и убедить, что всё будет хорошо.
— Кстати, об этом — я тут узнал несколько трав, говорят, они могут заглушить вещие сны, скину Тэну, пусть он тебе их купит.
— Но я не могу сейчас без снов, ситуация слишком нестабильная.
— Мне пару часов твоего спокойного сна дороже любой стабильности, — фырчит Юта, злясь на себя за то, что не настоял, не поехал с ними, оставил её там в самом эпицентре эмоциональной атомной бомбы. — Раньше как-то без них обходились и сейчас справимся.
Они ещё полчаса обсуждали дела, обмениваясь успехами, прежде чем И Со отрубилась прямо во время разговора. Читтапон пробурчал что-то себе под нос и с улыбкой на лице шепнул в трубку:
— Пойду уложу её спать, ты тоже отдыхай.
А Юта так и замер, пялясь в потемневший экран и падая всё глубже на дно своих воспоминаний, где застряла такая же смешная, милая и желающая доказать свою силу всему миру девчонка.
…Ему тогда только тридцать исполнилось, когда случился самый счастливый и горький день в его жизни. Он и раньше подозревал, что у них в семье огромные проблемы, потому что за ужинами сквозняки в столовой гуляли не только из-за открытого окна, а мать иногда роняла возле кровати сына свое престранное: «Это всё для тебя, мой правитель». Окончательно Юта убедился в проблемах, когда, возвращаясь из конюшни, где только что целовался с дочкой конюха и шептал ей о любви, он застал мать в луже отцовской крови. Она не плакала, не билась в истерике раненной птицей — смеялась. Громко, протяжно, почти истошно.
Держала в руках тяжелый меч отца, которым его же и зарубила, и всё пыталась всунуть его сыну со словами:
— Теперь ты правитель, главный в семье.
А Юте все это не надо, ему бы с девчонкой той целоваться, строить планы побега, составлять карты мест, где хотели бы побывать. Ему вот этого всего не надо.
— Бери, — рычит мать, рукоятью обжигая ладонь сына. — Иначе я убью эту чертову девку!
Он стоял с открытым ртом, ловя воздух и пропуская его не во внутрь, а сквозь себя. Губы горели приятной сладостью поцелуя, в ноздри забивался густой запах отцовской крови. Ему всё это не надо. Зачем? Он никогда не мечтал быть воином, как отец; не стремился к власти, как мать; он хотел ездить по миру и целовать милую Сато, у которой волосы смешно путались, она была вечно заспанной и пахло от неё молоком и саке. Он её хотел любить, защищать, мечты её исполнять.
— Зачем? — шептал побелевшими губами Юта.
— Так надо было, — сквозь зубы. — Он был трусом, побоялся идти войной на клан Мин, не понимая, что если их не остановить, то они станут непобедимы — у них вот-вот старший сын родится, которому пророчат великое будущее. Нельзя! Ты, — пальцами в его плечо тыкала мать, — ты должен быть великим, а не какой-то мальчишка со смешанной кровью!
У него в голове набатом шумел звонкий девичий смех и её признание сквозь этот самый смех, которого Юта добивался без малого три года. Всё вокруг разъезжалось, расползалось полотно мира, сужаясь лишь до одних неестественно синих глаз, которые коркой льда покроются, как только узнает, что он отказался от неё ради власти.
— Нет, — качал головой Юта. — Я не хочу, мама.
— А кто тебя о желаниях спрашивает?! — кричала мать, рукой кого-то подзывая. Через минуту по полу гостиной волочили его милую и смешную Сато, которая сейчас напоминала испуганного лисёнка.