Появление Тэёна лишь сильнее разозлило Йоши — «Ещё один спасатель, мать твою», — и она рванула вперед. Челюсти сомкнулись на плече, когти до приятного впились в кожу, а во рту появился манящий привкус металла и сладости. Такаги утробно зарычала, шершавым языком проходясь по мужской шее, и потянула на себя, желая откусить кусок побольше. Треск рвущейся плоти приносил с собой наслаждение и… тупую боль. Лезвие меча оставило глубокую царапину на боку пантеры. Йошико скользнула вниз, оставляя глубокие борозды-канавки от когтей по всей спине Тэёна. Она смогла затормозить на середине пути, врезаясь клыками в бочину вампира.
— Остановись, — скрипнул Ли. — Хосок в бессознанке, ты не можешь её убить, — он кашлял, захлебываясь сгустками крови, — мы не знаем, что за заклинание было на клинке.
Но И Со, будто его не слышала, надвигалась на них, на неё, не замечая живой преграды. И Йошико знала причину, потому что увидела знакомый взгляд. Она такой в зеркале много столетий назад видела, когда Амакуни взял над ней верх. В этот самый момент ей захотелось обратиться обратно в человека и рассмеяться, схватить Юнги и тыкать мордой, разбивать его лицо о суровую реальность — «Смотри, смотри, не такая уж она и идеальная; не так уж и далеко от меня ушла. Тогда в чем же причина?».
И Со резко выставила руки вперед, отправляя их энергетической волной назад. Йоши с Тэёном буксовали, цепляясь за землю лапами и ботинками, всё пытались хоть как-то затормозить. В воздухе запахло паленой шерстью и мясом. Спина пантеры обнажалась, шла волдырями и плавилась, заставляя хозяйку скулить от боли. Она против воли раскрыла пасть и ткнулась мордой в землю, потому что никуда больше не могла: впереди на неё давило заклинание, сзади — огненная стена.
— Остановись, — кричал Тэён, протягивая к ведьме руки, но всё было зря. И Со его не видела, нарочно выключала звук со светом в своей голове.
И в момент, когда пятнистая спина пантеры прогорела почти до хребта, она почувствовала прохладный воздух на обуглившихся кусках своего мяса. Носом втянула воздух, краем глаза замечая носок кроссовка возле своей мордочки и лицо, приближающееся к ней.
— Унеси её, — достаточно громко произнёс запыхавшийся Юнги, взглядом отслеживая исполнение своего приказа.
Такаги даже не поняла, как она обратились обратно в человеческую форму, она только чувствовала, как под пальцами сминалась шершавая джинса инквизиторских брюк. Слёзы смешивались на щеках с копотью, боль физическая заглушалась иррациональным чувством покоя рядом с Юнги. Возможно, спустя почти шестьсот лет, свобода для Йошико всё ещё имела лицо Мин Юнги и расшифровывалась, как чувство покоя рядом с ним.
— Т-ты за м-мной? — слова, как и дыхание, были похожи на пунктирную линию, которая всё время обрывалась и пробелы между черточками становились всё больше.
— Не думаю, — мягкий голос заползал в её уши, пока маг своими пальцами вытирал влагу с девичьего лица. Юнги нагнулся к ней и, касаясь губами уха, прошептал: — Ведь я ещё хуже, чем И Со.
Руки с лица незаметно переместились на обуглившуюся дыру на спине. Подушечки пальцев давили, разрывая пленку тканей и проникая внутрь, пока Юнги продолжал шептать ей в ухо:
— Мне жаль, что так вышло с твоей семьей и с тобой. Мне жаль, что ты не смогла прожить ту жизнь, о которой мы столько говорили. Мне жаль, что ты всё это время была несвободна из-за меня.
Свобода для Такаги Йошико в пятьсот девяносто восемь лет — это возможность делать выбор как жить, что чувствовать, кого любить, от чьих рук умереть. И она сделала свой выбор много столетий назад, отмечая напротив каждого пункта одно имя — Мин Юнги.
========== Глава 19 ==========
Комментарий к Глава 19
Я постаралась закрыть часть вопросов, оставшихся с прошлой главы и даже с прошлой части истории, но это далеко не конец. Финальную точку мы сможем поставить только в заключительной двадцатой главе. Так что оставайтесь на линии, ведь конец уже близко!
///
До соплей радуюсь и урчу, когда получаю вашу обратную связь. Трепетно собираю каждый комментарий, перечитываю и храню в своей памяти. Спасибо вам всем за поддержку, которая особенно важна под конец истории 💜
Она смотрела, как по обоям, просачиваясь меж плинтусом и стеной, ползли черные языки теней, как они скручивались между собой в косы и призывно пульсировали — на обоях, в её зрачках, в её висках, в её жилах и где-то на подкорке мозга. И Со смотрела, скрючившись в кресле и склонив голову к плечу, и не могла повернуться или оторвать взгляд в поиске спасения от галлюцинаций, потому что в полуметре на кровати лежал Тэён. Регенерация оторванного куска из плеча, порванного живота и исцарапанной спины шла, мягко говоря, плохо. Даже с учетом того, что она напоила его своей кровью и тремя пакетами донорской первой-отрицательной. В соседней комнате с зеркальной планировкой лежал в коматозном состоянии Хосок, а рядом с ним Чимин. Так что, нет — не могла она повернуться или оторвать взгляд в поиске спасенья, не заслужила.
Человека, который растил её, обучил всему, позорно бросила на поле боя, потому что цель была в заманчивой близости. Человека, который поставил на кон свою жизнь, который любил её, превратила в живой щит и благополучно продырявила его, потому что ещё не наигралась со своей жертвой.
Не заслужила — это ещё очень культурно сказано.
И Со не говорила с Юнги или ещё хоть с кем-нибудь, она, как была, так и села рядом с постелью Тэёна. Только раз в десять минут тянулась к пачке с сигаретами, чтобы хоть никотином попытаться вытравить желание самовыпилиться. Она едва не убила Тэёна, почти убила Йошико, и, кажется, совсем потерялась во тьме.
— Ты же понимаешь, что он через пару часов очнется уже окончательно? — фыркнул Чонгук, который всё это время прикидывался молчаливой тенью И Со, с осторожным любопытством наблюдая за ней. — Почему бы тебе не пойти к Хосоку или к Юнги, который ищет способ привести первого в порядок?
— Почему бы тебе не последовать своему же совету? — с неприкрытой злобой парировала ведьма.
— Я не маг, мои способности там бесполезны. Разве что могу сказать, какое настроение у наших пленников, но подозреваю, что Юнги это и без меня понятно.
«Я тоже не хочу больше быть ведьмой», — застревает поперек горла у девушки, вынуждая её до боли прикусить губу. Тлеющий внутри страх проглотить не проще, чем протиснутую в глотку гранату с выдернутой чекой. Ей страшно, и она спряталась. Забилась в норку к тому, кто просто физически не способен на осуждение, а ещё не заинтересован вытаскивать её наружу, самому бы в сознание вернуться. С Тэёном всегда было так — он принимал всё и удачно деформировался под обстоятельства.
— Уходи, — устало выдохнула И Со, растирая пальцами веки, — я не в настроении разговаривать, а ещё я имею право на отдых.
— Хрена с два, — вздернулся с кресла Чонгук. — Ты — Принцесса Двора Порядка, которая наворотила целую кучу дерьма, пытаясь решить даже не свои проблемы. Так что, будь добра, соберись, возьми лопату и начинай разгребать со всеми. Отдохнешь потом.
Только вот И Со и без этого была, как часовая бомба с тикающим обратным отсчетом, а теперь и вовсе готова взорваться. Она уперлась ладонями в кресло, отсчитывая про себя до десяти, как советуют делать все человеческие психологи в стрессовой ситуации, и произнесла твердым голосом:
— Проваливай, Чонгук, ибо если ты со своими инкубовскими способностями не можешь понять, что мне не до мотивационных речей, то тебе тут делать нечего. Я спущусь, когда он проснется.
«А я смогу подняться», — осталось невысказанной мыслью и осело внутри ведьмы тонкой пленкой надежды на то, что хоть один из её близких снова откроет глаза.
***
Раньше он её представлял как что-то липкое, впаянное в кожу, что никак не удавалось подцепить, а содрать можно было только рывком, обнажая мясо. Это не слишком беспокоило — его в принципе никогда не беспокоила боль, — и даже обнадеживало: один раз прикладываешь сознательное усилие и просто ждешь, пока свежая кровоточащая полоса зарастёт.