На заседании Комитета по защите Клинской теснины в Хэндимен-холле председательствовал генерал Бернетт. Первой взяла слово леди Мод, и опасения Дандриджа тут же начали сбываться.
– Я буду стоять насмерть, – заявила она. – Я не дам вышвырнуть себя из дома по прихоти безмозглых лондонских бюрократов. Официальная комиссия по всей форме проводит расследование, выносит заключение, а им и дела нет! Какая наглость!
– И тем более возмутительно, – подхватила миссис Буллетт-Финч, – что лорд Ликем особо подчеркнул необходимость сохранить теснину в качестве заповедного уголка. Одного я в толк не возьму: почему он так неожиданно поменял решение.
– У меня такое впечатление, – отозвался генерал Бернетт, – что это связано с отставкой Пакерингтона. По самым достоверным сведениям, правительство боится, что, если автомагистраль пустят через Оттертаун, их кандидат ни за что не пройдет на дополнительных выборах.
– Почему Пакерингтон подал в отставку? – спросила мисс Персиваль.
– По состоянию здоровья, – объяснил полковник Чепмен. – Сердце пошаливает.
Леди Мод молчала. Эта новость на многое открыла ей глаза, о многом заставила задуматься. Вот, значит, почему Джайлс посматривал на нее с непроницаемой улыбкой, вот чего он втайне дожидался. Теперь все стало на свои места. Теперь понятно, почему он так задергался, услыхав про туннель, почему он так ратовал за Оттертаунское направление, почему так обрадовался решению лорда Ликема. Но главное – только теперь она постигла всю глубину его подлости.
Постигла благодаря цифрам, которые упомянул полковник Чепмен.
– Кое-какие сведения это подтверждают, – сообщил он. – До меня дошли слухи, будто сумму компенсации собираются увеличить. Мне говорили – на двадцать процентов. Значит, вам, леди Мод, причитается чтото около трехсот тысяч фунтов.
Леди Мод обмерла. Триста тысяч! И ей не достанется ни гроша. Хзндимен-холл принадлежит сэру Джайлсу. У мужа была только одна возможность продать дом, и он ею воспользовался. Это уж такая подлость, что слов не хватает. Леди Мод убито покачала головой. К дальнейшей дискуссии она не прислушивалась. Отвернувшись к окну, она уставилась во двор, где Блотт подстригал лужайку.
Члены комитета разошлись, так и не приняв никакого решения.
По дороге к машине генерал Бернетт заметил:
– Бедная леди Мод. На ней лица нет. Кажется, из-за этой скверной истории она совсем пала духом. Очень прискорбно.
– Да, жалко ее, – согласилась миссис Буллетт-Финч. – Жалко до слез.
Леди Мод проводила гостей и вернулась в дом обдумать свое положение. На комитеты надежды мало. Прения, резолюции – а как придет время действовать, от них и тогда, кроме словопрений, ничего не дождешься. Полковник Чепмен, заговорив о деньгах, выдал истинную подоплеку. Деньгами им легко заткнуть рот.
Войдя в кабинет мужа, она огляделась. Стало быть, вот где сэр Джайлс вынашивал свою аферу. Здесь, в этом кабинете, за письменным столом, за которым сиживали ее отец и дед. Ну хорошо, она тоже сядет за этот стол и придумает, как предотвратить строительство дороги и разделаться с мужем. Эти цели слились для нее воедино. Сам начал заваруху с автомагистралью – пусть сам от нее и пострадает. Поделом, не жалко. С ней обошлись подло, обвели вокруг пальца – и кто? Человек, которого она презирает! А она-то, она-то продала ему душу – думала, он поможет ей сохранить поместье, продолжить род. Стыд, охвативший ее при этой мысли, придал ей решимости. Теперь она готова продать душу хоть черту – лишь бы помешать мужу. Леди Мод присела к столу и задумалась, поглядывая на серебряную, с филигранью, чернильницу, принадлежавшую еще ее отцу. Чернильница была выполнена в форме львиной головы. Спустя час план леди Мод был готов. Она потянулась к телефону, но не успела снять трубку, как раздался звонок. Звонил сэр Джайлс из Лондона.
– Я хотел предупредить, что на выходные домой не приеду, – сказал он. – Чертовски неудачно получается: как раз сейчас мне и следовало бы гнать домой – из-за того безобразия с автомагистралью. Но дел невпроворот.
– –Да ладно, – бросила леди Мод, напуская на себя обычное безразличие. – Как-нибудь без тебя управимся.
– Что у вас делается?
– Только что провели заседание комитета, обсуждали, что делать дальше. Решили провести по всему графству митинги протеста.
– Это вы хорошо придумали, – одобрил сэр Джайлс. – А я тут землю рою, давлю на министерство, чтобы пересмотрели решение. Так что и вы там действуйте.
Он положил трубку. Леди Мод мрачно ухмыльнулась. Что-что, а действовать она будет. И пусть он там роет себе землю сколько угодно. Она взяла трубку и набрала номер. Два часа она висела на телефоне. За это время она переговорила с управляющим банка, где хранились ее капиталы, со старшим смотрителем Уипснейдского зоопарка, с лесничим Уобернского заповедника, с управляющими пяти небольших частных зверинцев и представителями бирмингемской фирмы, специализирующейся на возведении оград и заборов. Закончив переговоры, она отправилась искать Блотта.
Поведение Блотта во время визита Дандриджа озадачило леди Мод, она до сих пор не могла опомниться. Какая это муха его укусила? Да ко всему еще эти выстрелы в парке. И все же напрасно она попрекнула его пьянством. После злосчастного разговора он стал еще чаще пропадать в «Ройял Джордже», а однажды ночью из сосняка донеслось его пение. «Сразу видно итальянца, – думала леди Мод, приняв „Wir Fahren Gegen England“ [17] за арию из «Травиаты». – Небось тоскует по Неаполю». Ей было невдомек, что ковылявший по парку Блотт попросту нализался, что если он о чем и тоскует, то разве что по хозяйкиной невинности, загубленной Дандриджем.
Как и предполагала леди Мод, Блотт копался в огороде.
– Блотт, – сказала она. – Я хочу вас кое о чем попросить.
– О чем? – угрюмо буркнул Блотт.
– Знаете сейф в кабинете? Блотт кивнул.
– Мне нужно, чтобы вы его открыли.
Блотт покачал головой и опять принялся пропалывать лук.
– Без кода не получится.
– Если бы я знала код, я бы к вам не обратилась, – огрызнулась леди Мод.
Блотт пожал плечами:
– Как же я его без кода открою?
– А вы его взорвите.
Блотт выпрямился и оглядел хозяйку.
– Взорвать?
– Ну да, взрывчаткой. Возьмите этот, как его… вот который огнем режет… Окси…
– Ацетиленовый резак, – догадался Блотт. – Не годится.
– В общем, делайте что хотите, только вскройте. Надо будет – выковыряйте из стены и сбросьте с крыши. Мне все равно. Лишь бы узнать, что внутри.
Блотт сдвинул шляпу на затылок и почесал голову. Хозяйку-то как подменили.
– А почему вы его самого не спросите насчет кода?
– Его? – В голосе леди Мод звучало убийственное презрение. – Да потому что не хочу, чтобы он знал.
– Но если взорвать сейф, он как раз и узнает, – возразил Блотт.
Леди Мод задумалась.
– Скажем, что это грабители, – нашлась она.
Блотт прикинул, что стоит за этой просьбой. Получилось что-то очень недурное.
– Да, про грабителей – это можно, – согласился он. – Пойдемте посмотрим,
Они вошли в кабинет и остановились у встроенного сейфа, видневшегося за книжной полкой с несколькими книгами.
– Трудно будет, – заметил Блотт, вышел в столовую и осмотрел стену с другой стороны. Вернувшись, сообщил: – Много ломать придется.
– Ломайте что хотите. Если мы не примем меры, то вообще останемся без дома. Мелкие поломки ерунда: потом починим.
– Ага, – сказал Блотт. До него начало доходить, в чем дело. – Тогда понадобится кувалда.
Он сбегал в мастерскую и приволок кувалду, металлический клин и поперечный брус.
– Ломать, что ли? – спросил он на всякий случай.
Леди Мод кивнула. Блотт вышел в столовую и с размаху шарахнул кувалдой по стене.
Через полчаса сейф лежал на полу. Садовник и хозяйка вместе вытащили его из дома и поставили на дорожке. Сейф оказался небольшим. Блотт покрутил ручку – бесполезно. Что теперь?
– Взрывчатка нужна, – решил Блотт. – Динамит.
– Динамита у нас нет. И в магазинах он не продается. А можно просверлить дырку и как-нибудь проволочкой подцепить?