– Да?
Она протянула руку:
– Я Катрина Неделески. Сотрудница журнала «Лон стар». Крепкое, уверенное рукопожатие. Однако Нейва не оставляло чувство, что этой репортерше доверять не стоит. Словно догадавшись о его сомнениях, она достала из бокового кармашка сумки и протянула ему визитную карточку:
– Можете убедиться, я – это я.
– Что вы, не стоит. – Однако Нейв внимательно изучил карточку, прежде чем вернуть Катрине. – Чем могу служить? – Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди.
– Я хотела бы задать вам несколько вопросов о вечере, когда был убит Рамон Эстеван.
Нейв этому совершенно не удивился.
– Послушайте, я писал рапорт, потом давал показания в суде. Думаю, все эти материалы легко доступны.
– Знаю, знаю, но мне хотелось встретиться с вами лицом к лицу, выслушать вашу версию этой истории.
– Версию?
– Ну... ваш взгляд на происшедшее. Ведь вы там были. Вы видели все своими глазами.
Нейв не привык общаться с журналистами, да, по совести сказать, и недолюбливал эту братию – репортеры представлялись ему стервятниками, циничными и жадными до чужого горя. И эта дамочка, кажется, ничуть не лучше прочих. Однако было в ней – то ли в лице, то ли в манерах – что-то такое, что останавливало на себе взгляд. Нечто, не укладывающееся в расхожий образ бойкой и хваткой журналистки.
Может быть, он где-то ее видел? Да нет: внешность у нее яркая, запоминающаяся, а у Нейва хорошая память на лица. И все же в Катрине Неделески ему чудилось что-то смутно знакомое.
Он молча указал на пару пластиковых стульев во дворе. Крокетт, убедившись, что хватать незваную гостью за горло не требуется, звучно фыркнул и вернулся на свое любимое место под крыльцом. За оградой бродили по полю тонконогие жеребята, и на блестящих шкурах их играл свет заходящего солнца.
Нейв откинулся на стуле и скрестил ноги. Репортерша осторожно присела на самый краешек, словно боялась запачкать юбку.
– У меня с собой диктофон. – заговорила она, расстегивая сумку.
Записывать не надо.
Но...
– Послушайте, по правде сказать, не знаю, чем вообще могу вам помочь. Я слышал, вы брали интервью у Калеба. Он всем хвастался, какую выгодную сделку заключил с вашим журналом и как выручил за свой рассказ кучу денег. Думаю, он рассказал достаточно, и не уверен, что смогу что-то добавить.
– Но ведь вы вели расследование! – возразила она, нагнувшись к Нейву и обдавая его дразнящим запахом духов.
«Дорогих духов», – с некоторым удивлением заметил он. Да и одежда ее скорее куплена в «Неймане Маркусе», чем в «Кей-Марте»[19]. Нейв готов был поспорить на свою аппалузскую кобылу, что на всех вещах Катрины – и на облегающем топике, и на пиджаке, и на короткой черной юбке, и даже, черт возьми, на флакончике с духами – стоят имена известных дизайнеров. Это при том, что голубенький «Эскорт» ее явно на ладан дышит. Такая забота о своем имидже подсказала Нейву кое-что о характере леди из журнала – и еще раз подтвердила, что доверять ей не стоит.
– Вы с Россом Маккаллумом были заклятыми врагами, – все с той же рекламной улыбкой заговорила она. – А в тот вечер вы заявили, что он угнал ваш пикап.
– Я не знал, кто его угнал. Росса нашли в нем позже.
– Да, еле живого. Врезался в дерево, правильно?
– В рапорте все есть, – сухо ответил Нейв. Дамочка-репортер не нравилась ему все сильнее и сильнее.
– Однако в старших классах вы были друзьями.
– Нет, друзьями мы не были. Просто играли в одной футбольной команде.
Он вперил в нее свой самый суровый взгляд, но Катрина как-ее-там и бровью не повела.
– Насколько я понимаю, вы оба были увлечены одной девушкой. – Только тут Нейв сообразил, к чему она клонит. – Шелби Коул. Дочерью судьи Джерома Коула, которого, кажется, в здешних краях принято именовать Рыжим. И что же, вы оба с ней встречались?
«Спокойно, – сказал себе Нейв. – Спокойно».
– Я встречался с Шелби, – подтвердил он, – некоторое время.
– А Росс? – не отставала она.
– Об этом вам лучше спросить у него самого. – И ответил собеседнице такой же ослепительной и пустой ухмылкой. – Впрочем, не советую, мисс... – он заглянул в ее визитку, – мисс Неделески. У него, знаете ли, дурная репутация. Да и характер скверный. На вашем месте я бы не напрашивался на неприятности.
Катрину передернуло, но она мгновенно овладела собой.
– Что еще вы можете рассказать о своих отношениях с Россом Маккаллумом?
– Не сказал бы, что у нас были какие-то отношения, – хмыкнул Нейв.
– Вы ненавидели друг друга. Об этом знает весь город. Начали цепляться друг к другу еще в школе, а за несколько недель до убийства Эстевана подрались так, что оба попали в больницу. Вы почти потеряли зрение в одном глазу, он отделался сломанной рукой и несколькими ребрами. Из-за чего была драка?
– Мы поспорили. Слово за слово... Я вам уже говорил, характер у Росса скверный.
– А у вас?
– Я умею держать себя в руках. Ладно, думаю, хватит. Все подробности дела вы найдете в репортажах из зала суда. – Нейв поднялся, давая понять, что интервью окончено.
Катрина предпочла этого намека не заметить.
– Где находились вы, когда произошло убийство?
– Читайте мой рапорт. Объезжал город на патрульной машине.
– Один?
– Напарника в тот момент со мной не было, – подтвердил Нейв.
– Так-так... – Катрина выразительно вскинула брови. – А орудие убийства так и не нашли?
– Насколько я знаю, нет.
– И у вас пропал служебный револьвер – такого же калибра, как тот, из которого застрелили Рамона?
– Верно. – Он переступил с ноги на ногу.
– Вы его так и не нашли?
– Револьвер? Нет, не нашел.
– А ваша охотничья винтовка была обнаружена в пикапе вместе с Маккаллумом.
– Эстевана убили не из охотничьей винтовки.
– Вскоре после окончания расследования вы уволились из департамента. Почему?
Нейв почувствовал, что терпение его на исходе.
– По личным обстоятельствам.
– Каким?
Похоже, намеков эта женщина не понимает. Придется говорить прямым текстом.
– Интервью окончено, мисс Неделески.
– Это правда, что вы обвинили Маккаллума из мести?
– Обвинял его прокурор. А приговорил суд.
– Но свидетелей-то представили вы! И, как теперь выясняется, эти свидетели были ненадежны.
– Я сказал, интервью окончено. Катрина неохотно поднялась с места.
– Знаете, мистер Смит, в этой истории много белых пятен и загадок.
– Вот как?
– Именно так. – Она значительно кивнула. – И я их раскрою!
– Желаю удачи.
В последний раз одарив его ледяной улыбкой, Катрина повернулась и зашагала к машине. На ходу она соблазнительно покачивала бедрами, но Нейв отвел глаза. Скорее уж он переспит с гадюкой.
Солнце уже ушло за дальние холмы; закат догорал, в небесах мерцали первые робкие звездочки, и на полях лежали долгие пурпурные тени. Где-то вдали затянул свою тоскливую песню койот.
Широко расставив ноги в тяжелых ботинках и скрестив руки на груди, Нейв наблюдал, как дряхлый «Эскорт» Катрины Неделески трогается в путь. «Волноваться не о чем, – убеждал он себя. – Пусть рыщет по городу и пристает с расспросами к старожилам – ничего по-настоящему опасного ей не раскопать».
И все же Катрина всерьез его беспокоила. Прежде всего потому, что Нейв чувствовал: у этой проныры-журналистки есть какие-то серьезные причины интересоваться делом Маккаллума. Личные причины.
Задние фары «Эскорта» в последний раз мигнули между деревьями и исчезли за поворотом. «Забудь о ней», – приказал себе Нейв и вошел в темный дом, чтобы позвонить Шелби.
Однако дома у Коулов никто не отвечал. Не потрудившись оставить сообщение, Нейв повесил трубку и в раздумье опустился в скрипучее кресло. Дурные чувства не давали ему покоя – беспокойство о том, что может выкопать в своем репортерском рвении мисс Неделески, тревога за Шелби, досада от того, что доктор Причарт унес все, что знал об Элизабет, с собой в могилу. Причарт был стариком, и смерть его можно было предвидеть. Но глухая досада грызла Нейва оттого, что тупиком окончился и этот путь. Путь к дочери – его и Шелби.
19