Может, из-за всего этого греха? Джесс была проклята. Но ей уже это известно, не так ли? Девушка перестала молиться несколько месяцев назад.
После смерти отца, она была слишком погружена в горе, чтобы логически мыслить. Сначала это казалось простым. Джессика свяжется с Калебом. Он вернется домой и поможет ей. Но мужчина не ответил, а новости становились все печальней и мрачней. Долги ее отца были огромными, дом принадлежал санаторию, и даже ее собственные вещи теперь были не ее. А Калеб… не собирался возвращаться домой.
Теодор Дарст приехал лично, чтобы сообщить эту прискорбную новость. «Он нашел новую возлюбленную. Вероятно, скоро женится». То будущее, которое она рисовала себе, испарилось.
Сердце забилось сильнее, когда Джессика завязала халат и потянула низкую ванну к черному входу. Что это было за чувство? Чувство вины? Вины за то, что она сделала и кому причинила боль?
«Нет, эта туча – не чувство вины». Это гнев, но, конечно, сегодня девушке не на что было злиться. Джессике заплатили за ее собственное удовольствие. Двадцать пять долларов плюс руки Калеба, даровавшие гораздо больше, нежели девичья дрожь, которую она чувствовала. Как Джесс могла сердиться из-за этого?
Но это был гнев. Девушка чувствовала его сейчас, мрачный и жидкий как вода, смешавшаяся с уличной грязью, когда она перевернула ванну на бок.
«Из-за чего?»
Джесс забыла вопрос, когда появился Калеб, шагая по грязи, чтобы забрать у нее ванну.
– Позволь мне, – сказал мужчина, подняв ее с легкостью, чтобы вылить последнюю воду под кусты сирени.
– Спасибо.
Выражение лица девушки потеплело, когда она увидела его. Отныне места для гнева не осталось. Джессика была слишком занята, дрожа от нервов. Большими руками Калеб держал ванну так же, как обхватывал Джесс накануне вечером, ей нравилось это, и сегодня мужчина прикоснется к ней снова. Немного удовольствия шло бок о бок с ее болью и одиночеством.
Калеб установил ванну на кухне в углу, где указала девушка, а потом вытер влажные руки о полотенце, предложенное ею. Когда с работой было покончено, она поняла, насколько тусклым был свет, как близко находился мужчина, и каким обнаженным было ее тело под этим тонким зеленым платьем.
– Джесс, – пробормотал Калеб, а затем поцеловал ее.
Поцеловал просто, обхватив руками лицо Джессики, будто нежно любил ее. Калеб сделал глубокий вдох. Казалось, он ждал этого весь день. Возможно ли это? Что мужчина скучал по ней, словно девушка снова была для него настоящей?
Джессика потянулась к нему. Прикоснулась к его челюсти, волосам и шее, а потом провела рукой по линии сильных мышц, красиво округлявших плечи мужчины. Она всегда любила его мускулы, их красивую пошлость по сравнению с теми молодыми людьми, составлявшими ее окружение. В Калифорнии Калеб возмужал. Стал тверже. Его мышцы напрягались и растягивались, когда мужчина обнаженным передвигался по ее комнате. И когда подходил к ней.
Пальцами Калеб нашел шпильки в ее волосах и освободил их, отчего локоны девушки рассыпались по плечам и окутали его запястья. Джессика скользнула руками под пальто мужчины, и он почувствовал, как они стали единым целым: оба запутались, и никто из них уже не был свободен.
Хотя, это было очередной ложью. Она была свободна. Независима в выборе: умереть с голоду или скончаться от холода. Никто не стал бы оплакивать ее. Калеб же был волен уйти навсегда. Но не сегодня. Сегодня он останется.
– Наверх, – скомандовал мужчина прямо ей в губы, – ты нужна мне.
Слова были вульгарными и, в тоже время, сладкими на вкус, даже его объятия ощущались слаще, когда Калеб взял девушку на руки и понес. Сегодня она принадлежала ему. Джессика была его собственностью на несколько часов.
Мужчина усадил ее на кровать и дернул пояс платья. Раскрыл его и встал над ней.
– Посмотри на себя, – прошептал Калеб.
Джессика удивилась тому, что могла вот так сидеть перед ним, в широко распахнутом платье и с раздвинутыми ногами. Каким-то образом, ее нагота усовершенствовалась: соски, в обрамлении бледно-зеленого хлопка, стали насыщенно розовыми, а волосы между ног темнее.
– Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.
Мужчина упал на колени перед Джессикой.
– Ничего красивого, – прошептала девушка, когда тот склонил голову между ее ног. – Это неправильно.
Но слова потеряли всякое значение, когда Калеб коснулся ее ртом, потому что это было красиво. Изысканно. Его теплые и влажные губы, скользившие по ней, наполняли невероятным удовольствием тело Джесс.