– Все в порядке. А я пока отнесу законсервированную фасоль Мелисанде. Думаю, банки уже достаточно остыли.
Мужчина чувствовал себя так чертовски правильно. Как будто это было их место. Их ферма. И сегодня он ляжет рядом с Джессикой и сделает ее своей. Руки Калеба дрожали, пока он закрывал за собой дверь кухни. Когда мужчина вернулся в дом, солнце уже клонилось к закату, и прохладный ветерок проскальзывал через открытые окна. Тусклая гостиная встретила его молчанием, и он обнаружил, что кухня была пуста.
Калеб поднялся по лестнице; его сердце бешено колотилось. Будет ли Джессика ему рада, или он неверно истолковал приглашение? Если девушка приготовила для него другую спальню, то Калеб остался бы в ней, но он предполагал, что там его сон был бы также плох, как и в дороге.
Но нет, это не то, чего хотела Джессика. Он нашел ее в спальне уже в ночнушке. Мужчина приблизился к ней и поднял руки, чтобы вытащить шпильки из ее волос. Их взгляды встретились, и девушка покраснела.
– Виски? – спросила она и указала на бутылку, стоявшую на комоде.
Калеб покачал головой.
– Я уже чувствую себя мертвецом. Это был долгий путь.
Освобожденные локоны каскадом рассыпались по ее спине. Калеб знал, что кожа девушки оказалась бы теплой, если бы он прикоснулся к ней.
– Я была уверена, что никогда не увижу тебя снова, – произнесла Джесс и взяла в руки расческу.
Калеб наблюдал, как гребень заскользил по волосам девушки; любовь и страсть вспыхнули в нем, оживив член и сердце. Джессика была так чиста. Так красива. Она расчесывала волосы, как делала это прежде тысячу раз. Позволяя ему увидеть частичку себя, словно мужчина не обижал ее вовсе.
То, что Калеб по-прежнему испытывал к ней такие сильные чувства, пугало его. Но также мужчину приводило в ужас и то, что, возможно, их любовь была больше, нежели все остальное. Выше, чем боль, ревность и глупые решения. Она просто являлась… правильной.
За время наблюдения за тем, как девушка готовилась ко сну, уверенность Калеба достигла своего предела.
– Помочь тебе снять обувь? – спросила Джессика.
– Нет, я никогда не встречал никого в дороге, кто бы помогал мне с этим.
Она рассмеялась над его жалкой шуткой, и звук ее смеха лишил Калеба сил, пока он снимал с себя рубашку и носки с сапогами. Потом мужчина заметил цветы, увядшие и наполовину сломанные, но стоявшие в кувшине у окна. Девушка сохранила их после всего. Учащенное сердцебиение стало причинять ему боль.
Когда Джессика подошла к краю постели и сняла ночнушку через голову, Калеб увидел ее бледные и гладкие изгибы. Джесс казалась какой-то неприступной для женщины, собиравшейся спать с мужчиной, но потом она одарила его нервной улыбкой.
Калеб был уже настолько твердым, что ему потребовалось несколько попыток, чтобы справиться с кнопками на брюках и снять их. Следуя ее указаниям, мужчина разделся догола, после чего скользнул под простыни. В отличие от теплой руки Джессики, коснувшейся Калеба, от хлопка веяло прохладой и свежестью. Девушка пахла более нежным мылом, чем то, которым он мылся днем.
– Я не знал, позволишь ли ты мне остаться, – произнес мужчина в сгустившуюся темноту.
– Если это последний раз, когда я вижу тебя… – она не закончила мысль.
Калеб приподнялся над девушкой, скользнув рукой вдоль ее шеи и челюсти.
– Я не хочу, чтобы он был последним. Мне хочется, чтобы это был первый раз.
– Слишком поздно, Калеб.
– Это не так. У тебя никогда не было первого раза. Не по-настоящему. Все, что у тебя когда-либо было – сделки.
Ее руки накрыли его и прижали мужскую ладонь плотно к щеке.
– Ничего не вернуть обратно.
– Нет, но мы можем сделать что-то новое. Настоящий первый раз. Никто не причинит тебе боль, даже я.
– Калеб… – пробормотала Джессика и в отрицании покачала головой. Мужчина увидел отблеск на ее щеке, прежде чем почувствовал влагу своими пальцами.
– Ш-ш-ш, – прошептал Калеб, – я не сделаю тебе больно, Джесс, обещаю.
Его губы встретились с ее, девушка приоткрыла рот, и их языки стали нежно ласкать друг друга. Калеб целовал ее медленно и внимательно, будто старался прочувствовать Джесс и ритм, который заставлял ее вздыхать ему в рот.
Он провел пальцами вниз по шее девушки, а затем очертил линию ее ключицы. Кожа Джессики казалась невероятно тонкой. Калеб обнаружил, что хоть они оба были людьми, но Джесс ощущалась совершенно по-другому.
Мужчина пальцами нашел изгиб груди девушки. От прикосновения его руки по ее коже побежали мурашки.