– Калеб! – воскликнула она, увидев его в дверях. Радость осветила лицо женщины. – Почему ты так рано вернулся? Ты не ранен?
– Я в порядке, мама. Просто передумал. Решил, что буду работать все лето на ранчо, останусь ненадолго здесь, в Колорадо. Вот и все.
Она больше ни о чем не стала спрашивать, но, когда Теодор Дарст шагнул в дверной проем, его хмурый взгляд был полон вопросов.
– Входи же, – сказала мать, потянув Калеба в дом. – Мы должны приготовить еще порцию завтрака! Я скажу Салли, чтобы поставила дополнительную тарелку. Не могу поверить, что ты так быстро вернулся!
– Я направляюсь на ранчо, – уточнил Калеб, но она уже исчезла из виду.
Отчим смотрел на него в упор.
– Попал где-то в беду?
Калеб прошмыгнул мимо.
– Все хорошо.
Спустя час после того, как он в сотый раз уверил свою мать, что не мог остаться на дольше, Калеб допил свою последнюю чашку кофе и встал.
– Я пришел снова увидеть тебя после того, как вернулся, – мужчина крепко обнял мать и взял шляпу. – Пойду, напою лошадь, прежде чем уеду, если ты не возражаешь.
Он направился в сарай за ведром и думал, что ушел подальше от семьи, но, войдя в помещение, дверной проем за ним закрыла тень.
– Ну? – потребовал отчим.
– Что ну?
– Что ты здесь делаешь? Полагаю, тебе нужны деньги.
– Вовсе нет, – спокойно ответил Калеб.
– Не скромничай. То, что ты не хочешь говорить своей матери, можешь рассказать мне.
Калеб нашел ведерко, выпрямился и встретил взгляд Теодора.
– Я вернулся к Джессике.
Лицо мужчины тут же исказилось в гримасе.
– Что? – выплюнул он.
– Я планирую отвезти Джесс в Калифорнию, если она согласится.
Краска залила щеки Теодора, а затем продолжила свой путь к лысине.
– Что, черт возьми, ты говоришь?
– Я попросил ее руки.
– Ты не можешь жениться на шлюхе, – закричал Дарст.
– Конечно же могу, – удалось произнести Калебу сквозь зубы. – И не используй это слово.
– А какое слово я должен использовать для девушки, раздвигающей ноги за деньги?
– Ты вообще не будешь использовать это слово, если хочешь сохранить свои зубы.
Теодор выпучил глаза на угрозы Калеба.
– Как ты со мной разговариваешь? Я должен был догадаться, что ты не навещал друзей, пока находился здесь. Ты имел эту сучку на ее тощих коленях все это время! А потом вернулся в мой дом с этой грязью на себе!
Нечто большее, чем гнев, зародилось в мозгу Калеба, призывая мужчину к насилию.
Его отчим продолжал глумиться.
– Ты спутал эту узенькую дырочку с любовью, и я этого не допущу. Не нужно марать мое доброе имя.
«Тощие колени». «Узенькая дырочка». Странные слова в адрес девушки, которая едва ли не была ему дочерью.
И вдруг Калеба осенило. Он точно знал, как все было, даже до того, как это произошло.
Никакой фермер не владел имуществом Джесс. Банк. Теодора. Мужчина не получал письмо Джесс после смерти ее отца, потому что отчим не включил его в пакет. По этой же причине его письмо к ней не достигло своего адресата.
– Это был ты, – сказал Калеб, услышав свои слова, как будто их произнес кто-то другой. Он даже не чувствовал движения собственных губ.
Теодор скривил рот и встряхнул головой.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Калеб шагнул вперед. Он почувствовал, как ведро выпало из его рук, и услышал, как оно бухнулось в грязь.
– Это был ты. Ты сказал ей, что я не вернусь и оставил ее без выбора. Скорее всего, долги ее отца – твоих рук дело.
– А теперь послушай-ка! Эти долги были настоящими!
«Что конкретно возмутило Теодора? Сомнения в его профессионализме? Именно на это обвинение ответил Дарст?»
Рука Калеба обернулась вокруг шеи отчима. Мужчина наблюдал за собственными дрожавшими пальцами, и смотрел, как лицо Теодора начало багроветь, из-за чего маленькое чувство удовлетворения заставило его захотеть большего.
Теодор боролся изо всех сил, и Калеб толкнул его к стене, по-прежнему удерживая отчима за горло.
– Сколько раз ты пил чай с ее отцом или сидел напротив нее за собственным обеденным столом? Все это время ты думал о том, как изнасиловать Джессику?
Теодор попытался покачать головой.
– Это было не… изнасилование, – задыхался он.
– Изнасилование, – зарычал Калеб, сжимая руку крепче. – Ты загнал ее в угол, а затем сказал, что есть только один выход.
Глаза Теодора начали закатываться, поэтому мужчина слегка ослабил хватку, обеспечивая приток крови.
Его отчим закашлялся и захрипел.