Выбрать главу

- Он сбежал. Я найду его. Я всегда держу свое слово.

- Я знаю.

- Джек просил передать, чтобы ты приступал к своим обязанностям послезавтра. И он извиняется за свою беспомощность.

Уилл засмеялся.

- Ты хочешь вернуться домой? – Ганнибал мельком взглянул на брата, но тот скучающе цедил чай и делал вид, что его вообще нет.

- Я могу вернуться домой, - ответил Уилл рассеянно.

- Останься.

Когда Уилл поднялся на второй этаж, оставив братьев наедине, Найджел подал голос первым:

- Завтра.

- Я уже заказал цветы, - Ганнибал стянул перчатки.

- Он тебе нравится? – Найджел поболтал в чашке остатками чая. Со дна взметнулась мята и несколько лепестков ромашки.

- Очень.

- Я никогда бы не поверил, что ты сможешь привязаться к кому-либо так сильно. Ты любил только Мишу.

Ганнибал, крепко сжав перчатки, хлестанул ими по раскрытой ладони:

- Завтра годовщина. Приведи себя в порядок и побрейся.

Найджел перевел взгляд с чашки на брата:

- Она любила меня больше, чем тебя.

У Ганнибала чуть дрогнули губы, и едва заметно дернулся мускул под глазом:

- Я знаю. Доброй ночи, Найджел.

- Доброй ночи, - хмыкнул тот в спину брата, задумчиво потирая заросшее колючей щетиной лицо.

Атмосфера в доме накалялась постепенно, и достигла апогея через неделю. За пару дней в поместье Лектеров переехали остатки вещей Грэма. Ганнибал был так щедр, что второй крытый гараж выделил под суденышко Уилла, которое требовало серьёзного ремонта и хороших вложений. Уилл пообещал к следующей весне отремонтировать его и выйти под парусом вместе с братьями.

Ганнибал поддерживал идеи Уилла вежливыми улыбками, Найджел же в свойственной ему манере брякнул что-то про прогнившие полы в спальне Ганнибала и про их ужасный скрип, который, скорее всего, не позволит Грэму закончить ремонт в срок, ведь он так занят починкой полов.

А потом сунул сигарету в рот, дерзко почесал яйца, и ушел курить на крыльцо.

Уилл даже не обиделся, принимал Найджела со всеми его выходками и обвинениями. К тому же, лед треснул, и их общение можно было назвать относительно сносным. Грэм понимал, что между братьями старое соперничество, вот только не хотел становиться новым объектом вражды.

Найджел увидел их поздним пятничным вечером. Он нарочно остался дома, а Ганнибал специально не запер дверь в спальню, оставив её слегка приоткрытой.

Близнец наблюдал за ними и не спешил уходить.

Они стояли к нему боком так, что Найджелу открывался замечательный обзор. Грэм был на коленях перед братом, цеплялся за его талию, сминая сильными пальцами ткань тонкой сорочки.

Грэм брал у Ганнибала в рот, и делал это с таким удовольствием, что Найджел вытащил изо рта сигарету, которую до этого момента мусолил губами.

Уилл чуть привстал, опираясь на коленки, и Найджел тут же заметил увесистую мощную анальную пробку.

- Крепче, - и Ганнибал поощрительно похлопал Уилла по щеке.

Тот протяжно застонал, когда ласкающая ладонь коснулась его макушки и вцепилась в волосы, направляя и указывая нужный ритм.

Найджел крутил между пальцами фильтр сигареты, отмечая то, как красиво двигалась голова Грэма, как нервно дергался его кадык, и текла слюна по подбородку и шее. А ещё как чуть подрагивал девайс в его заднем проходе.

Это была демонстрация власти.

Найджел едва не прикусил язык, когда Ганнибал вытащил член из влажного яркого рта, оттянул нижнюю челюсть Уилла, а тот тут же раззявил пасть. Но Ганнибал кончил ему на лицо: большая часть попала на очки и щеку, и немного на губы и язык Грэма.

Найджел перекатил сигарету из одного уголка рта в другой.

Брат в это время схватил Уилла, разложил на постели и закрыл собой весь обзор к разнеженному телу. Найджел только видел, как пробка полетела в сторону, брякнулась об пол и покатилась по ковру, сверкая влажными черными боками.

Смотреть на то, как быстро и жестко двигался брат, Найджелу откровенно претило, зато стоны Уилла оказались невероятно соблазнительными.

Прикусив фильтр сигареты, Найджел отошел от двери и вернулся в свою спальню, где открыл огромное окно, высунулся по пояс, и, закурив измученную сигарету, глубоко затянулся.

Глотку обожгла горечь, и он, запрокинув голову, смотрел на расшитое звездами небо до тех пор, пока в соседней комнате не стихли душераздирающие стоны.

Красной тряпкой для Найджела стала откровенная провокация со стороны брата. У Ганнибала вошло в привычку не запирать дверь в спальню, а у Найджела выработался рефлекс: проходя мимо, останавливаться и подсматривать.

Смотреть на Уилла было сплошным удовольствием. Он был гибким, податливым и каким-то текучим, словно песок. Грэм обладал не только чарующей улыбкой и подвижным сильным телом, но и невыносимыми губительными стонами, от которых у Найджела холодело в затылке и твердело в штанах.

Но эта ночь стала какой-то особенной среди всех тех ночей, что он провел, подглядывая за утехами брата. Наверное, все дело было в том, что Ганнибал сидел на стуле к нему спиной, и руки его были сцеплены наручниками. А, может, из-за того, что Грэм расположился на брате сверху, и, стянув с того рубашку на одну сторону, жадно покусывал Ганнибала за плечо.

Хотя нет: виной всему оказалось то, что сегодня Уилл был гладко выбрит, без своей привычной темной щетины, словно помолодел лет на пятнадцать, и казался совсем юным.

А ещё его отвратительной копии завязали глаза его же галстуком, и теперь невозможно было понять, на ком именно Грэм ритмично покачивался и неустанно целовал в шею и плечо.

Уилл раскраснелся, румянец затопил щеки, очертил скулы острыми линиями. Грэм двигался мягко и осторожно, даже немного лениво, но при этом успевал хватать брата за волосы, утыкаться носом ему в ухо, что-то шепча, а потом выстанывать жалобно:

- Ганнибал.

Тот дернул сцепленными руками, и Найджел вдруг понял, что он тоже повторил это движение, будто хотел вместе с братом обхватить Уилла за талию и насадить на себя как следует, так, чтобы заносчивый и неправильно юный агент прогнулся в спине и начал захлебываться криками удовольствия.

Но сегодня власть была сосредоточена в других руках, и сейчас эти самые руки дарили его близнецу ласковые объятья.

Уилл продолжал двигаться. Он улыбался и был так прекрасен в это мгновение, что Найджел поймал себя на том, что уже засунул руку в штаны и мял твердый член.

Он хотел оказаться на месте брата. Он впервые в жизни хотел стать Ганнибалом, чтобы получить возможность быть связанным и прикованным к стулу, чтобы чертов агент ФБР устраивал на нем свои ведьмовские пляски.

Найджел быстро дрочил себе, облизывал губы, не спуская глаз с парочки любовников. А потом Уилл поднял голову и столкнулся с ним взглядом.

Грэм даже в лице не изменился, продолжал мучить брата, и, улыбнувшись Найджелу, вдруг хищным зверьком вцепился зубами в шею Ганнибала, туда, где его запах был особо ярким.

Брат вновь дернул руками, крупно задрожал всем телом, кончая от этой игры. Браслеты впились в запястья, оставляя яркие кровавые борозды.

Уилл резко стянул с глаз Ганнибала галстук и потянулся за поцелуем. Грэм целовал его копию, но смотрел на Найджела.

- Ганнибал, - шепнул Уилл.

Найджел сильно сжал свой член, заставляя себя кончить, выдаивая из себя этот болезненный оргазм.

- Ганнибал.

Найджел вытащил из пачки сигарету, сунул ее в рот перепачканными пальцами и закурил, не особо скрываясь или заботясь, что на его голову обрушится гнев брата.

- Ганнибал.

Найджел с силой захлопнул дверь спальни. Он хотел, чтобы и его имя хотя бы раз в жизни произнесли таким голосом – с нежностью и, наверное, даже любовью.