Уилл с минуту собирался со всеми силами и всей смелостью, что у него оставались, и осторожно высунулся из-под одеяла, покосился на Ганнибала, который сидел справа от него.
Тот принес в спальню поднос с завтраком, и подчеркнуто деловито оценивал сервировку.
- Ты меня помыл.
- Да, - согласился Ганнибал. – Ты был… сильно испачкан.
Уилл продолжал коситься на Лектера. Тот тоже выглядел изрядно помятым: под глазами залегли тени, а на шее красовались такие яркие засосы, что Уилла замутило.
- Я думаю, мне стоит извиниться, - придушенно прошептал Грэм, пытаясь задохнуться в подушке.
- Не тебе одному. Я тоже был слегка несдержан. Уилл, тебе следует позавтракать, а не страдать. Все люди занимаются сексом.
Уилл после этих слов хрюкнул в подушку, видимо, пытался сдержать нервный смешок:
- У меня все болит. Я шевелиться не могу.
- Полностью признаю свою вину.
Грэм слушал улыбку в голосе Ганнибала. Как бы ужасна ни была мысль о том, что он занимался сексом с мужчиной, но все же в теле была такая приятная истома, что тупую ноющую боль можно было и перетерпеть. Да и ароматы свежего завтрака с горячим кофе пробуждали аппетит.
- Я думал, что серьёзно переборщил, - Ганнибал наблюдал за тем, как Уилл уминал свежий круассан с джемом. – Но рана не открылась. В который раз поражаюсь твоему организму.
Уилл заметно расслабился, хмыкнул в чашку с кофе и едва не поперхнулся, когда Ганнибал продолжил:
- Обошлось без разрывов. Я проверил.
- Ты не мог бы опустить подробности? – прохрипел он, багровея ушами. – Я буду очень признателен.
Уилл видел, как плотоядно Ганнибал рассматривал его, как жадно поедал взглядом его тело, не обделяя вниманием ни единого аппетитного кусочка.
Такие откровенные разглядывания смущали и заводили одновременно.
Ганнибал, понимая, что его несдержанность чревата осложнениями, непринужденно пожал плечами:
- Ты говорил, что я тебе нравлюсь.
Уилл вновь едва не подавился треклятым круассаном. Прокашлявшись, он злобно процедил:
- Мало того, что я раздвигал ноги, подобно портовой шлюхе, так ещё и в чувствах объяснялся! Замечательно! Хорошее утро для самоубийства!
Ганнибал засмеялся, отобрал у Уилла чашку с кофе, поставил её подальше на поднос, а потом вдруг резко схватил Грэма за шею, вдавив пальцы в кожу.
Страдать Уиллу резко перехотелось, он удивленно округлил глаза, вскидывая темные брови. Хотел уже начать осыпать Ганнибала гневными речами, но в его рот впились жадные требовательные губы, пахнущие кофе и миндалем.
Ганнибал смотрел прямо в огромные испуганные глаза и не переставал делиться горечью порывистого поцелуя. Он нарочно оставил на коже Уилла три глубокие царапины, а потом схватил своего ягненка за челюсть, сжал его подбородок и чувственно прикусил нижнюю губу.
- Мне понравилось, - прошептал Ганнибал, отрываясь от припухшего рта Уилла, - как ты раздвигал ноги. И как ты признавался мне. А потом как решил меня объездить – это мне тоже понравилось. И я очень хочу все это повторить. Но уже без яда Айви.
Уилл застыл, словно кролик перед удавом, вслушивался в ласковые проникновенные речи.
- А ты хочешь этого?
Уилл механически кивнул – пальцы Лектера жгли те места, которых он коснулся.
- Ты хочешь, чтобы я узнал всего тебя?
И вновь кивок.
- Хочешь, чтобы я освободил тебя? – Ганнибал шептал ему прямо в рот, каждый раз касаясь распахнутых губ, и Уилла простреливало удовольствием до самой поясницы.
- Да.
- Ты будешь свободным, - Ганнибал пальцами коснулся губ Уилла, затем мягко раздвинул их и погладил язык. – Ты научишься им быть.
Мягко сжав самый кончик влажного языка, потянул на себя, заставляя Уилла высунуть его, словно собака, жаждущая свежей воды.
Ганнибал провел по яркому розовому языку своим.
А затем буднично улыбнулся, приказал доедать завтрак и отдыхать. Погладил Уилла за ухом и покинул спальню, сославшись на дела.
Уилл ещё долго сидел и смотрел на закрывшуюся дверь, задумчиво гладил свое саднящее горло.
Обернулся на огромное зеркало, висящее диагонально постели, и вздрогнул. На него смотрела его потрепанная измученная копия, разукрашенная синяками и укусами. Плечи и шея сверкали всеми оттенками красного и фиолетового, даже на боках, вдоль ребер красовались яркие серьёзные метки. Складывалось впечатление, что из этого тела хотели что-то вытянуть, вытащить на свет, чтобы показать, что скрыто внутри.
Нужна ли ему такая свобода?
Несколько дней прошли в полном спокойствии и гармонии. Ганнибал уезжал ранним утром, занимался приемом своих нестабильных пациентов, пару раз наведывался в Аркхем, чтобы дать заключения по особо опасным преступникам, а потом возвращался в поместье. Вечер обычно заканчивался ужином и беседами глубоко за полночь.
Ганнибал даже не думал притрагиваться к Уиллу, светски улыбался, но Грэм ощущал, что в своем сознании тот уже тысячи раз разложил его на обеденном столе и попользовал в самых немыслимых позах.
Когда Лектер отсутствовал, Уилл исследовал поместье вдоль и поперек. Не в поисках каких-либо обличающих улик – все и так знали о природе и сущности Ганнибала – а ради удовлетворения собственного любопытства.
В процессе своих поисков он вынужден был признать, что у Ганнибала потрясающая коллекция вин, книг и огромная гардеробная с самыми невероятными по своей цветовой гамме и рисунку галстуками.
В подвале нашлось несколько холодильников, на полках которых лежали аккуратные пакеты. Уилл знал, чьи органы так бережно хранил хозяин дома. В гараже мирно спали раритетные автомобили явно не для повседневного использования. Уилл сильно удивился, когда под брезентом обнаружил мотоцикл. Не спортивная модель ядовитого броского цвета, а спокойная классика с мягким сидением и прямым рулем.
В Ганнибале, как в сокровищнице Пандоры, было куда больше секретов, чем могло показаться на первый взгляд, и все они таились на самом дне. Уилл только начал трясти шкатулку, и, наслаждаясь звоном золотых и серебряных тайн, вытягивал по одной, внимательно рассматривая в лучах яркого полуденного солнца.
На третий день благополучного затишья, когда Уилл вернулся с вылазки в лес, к реке, Ганнибал встретил его тяжелым молчанием.
За ужином Грэм попытался завести разговор, но Ганнибал отреагировал хмурым тяжелым взглядом, так что Уилл посчитал за лучшее продолжать ковыряться в рыбе под каким-то не выговариваемым соусом и не лезть на рожон.
Но Ганнибал, видимо, был своего мнения на этот счет.
Закончив с рыбой, он бросил на стол салфетку, а следом со всей силы воткнул в свою обожаемую скатерть нож.
От неожиданности Уилл не успел отреагировать, и уже минутой позже лежал на лопатках, прижатый весом разъяренного Лектера.
- Я ждал тебя почти два часа. Понравилось у реки?
- Как ты узнал? – Уилл был так удивлен, что даже не пытался освободиться.
- Я уже говорил, что знаю обо всем, что происходит на моей земле. К тому же ты пришел мокрый и грязный, пропах тиной и камышом.
- Там было очень красиво и спокойно. Я потерял счет времени, - пробормотал Уилл. – Ты волновался?
А Лектер вдруг осклабился в ответ:
- Если бы на утро я нашел тебя на берегу реки с перерезанным горлом, то забрал бы твой труп и резал по кусочку, чтобы наслаждаться сладостью мяса и внутренних органов.
Ганнибал стащил с носа Уилла очки, отбросил их на середину стола и тихо шепнул в огромные растерянные глаза:
- Меня не расстроила бы твоя смерть.
Ганнибал провел языком по горлу Уилла, от ямки между ключицами до самого подбородка.