Гибил перевел дыхание.
– Хочу, чтобы мой мальчик прошел со мной с самого начала и посмотрел, как совершаются такие сделки.
– Музи должен вернуться завтра. По крайней мере он так сказал.
– Где он? Куда уехал? Да что теперь толку!
– Давайте разберемся, – бойко заговорила Фессания. – Вы собираетесь одолжить дворцу деньги для покупки у вас же того, что они потом уничтожат? Принцип тот же, что и на войне, только ущерба меньше. И вы надеетесь выиграть конкурс на размещение заказа по достаточно привлекательной цене, но при этом речь пойдет о государственном долге, который значительно увеличится, когда власть начнет запаздывать с выплатой процентов?
– Так и есть. Вы правильно все поняли.
– Тогда почему бы вам не подключить к делу меня?
– Но мой мальчик…
– …в данный момент отсутствует. Вы кое-что упустили.
– Что же?
– Весь этот погребальный костер – какие точные указания, подробные детали! Такое сразу не придумаешь, здесь нужна тщательная подготовка.
– Возможно.
– Подготовка, требующая предварительного планирования. А предварительное планирование означает, что о событии было известно заранее. При всем уважении, достопочтенный свекор, вы и сами могли бы быть в курсе грядущего. Если бы имели при дворе надежного платного осведомителя вместо бесполезных приятелей. Откровенно говоря, нечто подобное можно было предсказать, когда стремление моего отца стать наследственным богом натолкнулось на сопротивление неведомых лиц.
Гибил вытаращился на нее округлившимися глазами,
– Так вы что-то подозревали? И не предупредили нас?
– Ко мне за советом никто не обращался. Меня выдали замуж, чтобы я родила наследника. А вот вам следовало встревожиться, когда дворец начал продвигать Гефестиона.
Гибил утер вспотевший лоб.
– Да, теперь я понимаю. Тонкое наблюдение.
– Спасибо. Позвольте поделиться и другими. Мардук хотел принести в жертву ребенка – событие в высшей степени волнующее. Гефестион – взрослый мужчина. Так что же придает его смерти особую значимость? Чем достигается столь же эмоциональный эффект? Ответ прост: масштабами и стоимостью похорон. Во сколько талантов золота обойдется намеченное мероприятие?
– М-м… в десять – двенадцать.
– А что произойдет со всем этим золотом, когда пирамида сгорит синим пламенем? Часть уйдет в воздух раскаленными частичками. Основная масса расплавится.
– И смешается с сердцевиной, которую закроют мрамором.
– Предположим, что через сердцевину проложены канальца ил и туннели…
– Боже…
– Вы ссужаете дворцу деньги для сжигания золота, которое возвращается к вам в виде аккуратных золотых слитков. Ваша прибыль, любезный свекор, удваивается. С какой стати оставлять богатство неведомым расхитителям гробниц, которые сыщутся лет эдак через пятьсот? Или жадному царю, обеспокоенному платежами по процентам?
– Боже, да… Трубы, туннели, слитки, готовые к выносу. Теперь мне все ясно. Вы гений.
Алекс был готов захлопать в ладоши. Какой план! Если он сработает, Гибил будет у Фессании на крючке до конца жизни. Мошенник, который обвел вокруг пальца дворец и разграбил усыпальницу Гефестиона.
Финансист вдруг остановился.
– Эй, а этот раб не подслушивает?
– Нет, – поспешно ответила Фессания. – У него часто такой вид. Красота живой природы ошеломляет его.
– Неужели? Ну ладно. Итак, как только вы будете готовы, беремся за дело вместе. Мы с вами. Вдвоем. Я сам возьму поводья; возничий доберется пешком.
– Я готова хоть сейчас, если пожелаете. Я уже знаю, как все нужно сделать. Конечно, – добавила она, – умыкнуть слитки – операция тонкая, учитывая присутствие стражи. Здесь нужен… невидимка.
– И когда же ты собираешься сообщить Гибилу, что его невестка и есть невидимка? – спросил Алекс ночью, в их последнее перед некоторым перерывом свидание. – Ты ведь на седьмом месяце, не забывай.
– Знаешь, беременные тоже могут передвигаться.
– Заметил. Но золотые болванки тяжелые, Фес. Придется сделать много ходок.
– Вообще-то я еще не уверена, что готова стать невидимкой. И желания пока не изъявила.
– Эффект магического слова недолог. Он быстро проходит.
– Верно. Так что твоя кандидатура отпадает.
– Гупта? Ты доверишься ему?
– Такое приключение в его вкусе. Вреда никому никакого нет, и для него оно может иметь особое значение. Три вещи на свете всерьез интересуют большинство людей: золото, секс и смерть. Кража будет иметь символический, почти метафизический смысл.