Начертив на песке схему движения, Гупта задумчиво изучил ее, перебирая все возможные варианты, потом выпрямился и стер подошвой рисунок.
– Лучше, чем я рассчитывал! При таком маневре у них постоянно возникают мертвые точки. Оставаясь на месте, они острее бы воспринимали все новое и необычное. Ротация ослабляет внимание. Приступим.
Приняв важный вид и помахивая тростью – этим он должен был привлечь внимание к себе, – Гибил неторопливо направился к останкам слона. Мясо и внутренности уже увезли, и в груде костей возились только бездомные коты, дворняжки да птицы-падальщики.
Фессания осталась в колеснице. Алекс взял пару кожаных мешков. Гупта облачился в невнятной расцветки и формы балахон с множеством карманов и выглядел так, словно вывалялся в паутине.
Южная сторона бывшей погребальной пирамиды находилась в тени. Именно сюда выходили канальца и трубы, по которым расплавленное золото попадало в изложницы, прикрытые для надежности битыми кирпичами.
У городской стены Гупта остановился и начертил на песке круг.
– Это психологический пограничный пункт. Пока вы за ним, стража не проявляет к вам никакого интереса. Переступите – привлечете их внимание. Оставайтесь на месте. Когда я уйду, садитесь в круг спиной к пирамиде.
Клонившееся к западу солнце светило вовсю. (Гибил предложил совершить набег под прикрытием темноты, но Гупта категорически отказался. Чем они объяснят свою ночную прогулку в совершенно не подходящем для этого месте?)
Солдат у юго-восточного угла оставил пост и направился к юго-западному углу. Гупта пошевелил членами, подергал за костюм и… что дальше? Кем он стал? Тень его упорхнула, и Алекс поспешно опустился на землю, глядя перед собой в противоположном направлении.
Время шло. Десять минут… пятнадцать… столетие…
Затем:
– Откройте мешок!
Слитки перекочевали в мешок.
– Теперь другой. Золото, золото…
– Идите. И возвращайтесь.
Прихватив оба мешка, Алекс потащил их к колеснице. Тяжелые! Он чувствовал, что руки как будто вытягиваются. Как это Гупта ухитрился рассовать столько золота по карманам? Силен, ничего не скажешь. И карманы, должно быть, крепкие. Алекс выгрузил содержимое. Фессания прикрыла слитки соломой.
Он сделал еще три ходки, прежде чем голос Гупты произнес:
– Не возвращайтесь.
Алекс положил мешки, взял поводья и забрался в колесницу.
Осталось только дождаться индийца.
– Фес?
– Что?
– Я где-то слышат, что вся вселенная существует только как мысль в голове бога. Модель наподобие holographos, вполне реальная для нас, но на самом деле только плод воображения бога. Осознающие это способны творить то, что другим представляется чудесами.
– Например, становиться невидимыми? Как Гупта?
– Вроде того, но я думаю о другом… Тебе никогда не приходило в голову, что, может быть, весь Вавилон, включая нас, существует лишь как модель, созданная некоей tekhne в Институте будущего? Можно ли это проверить? Когда у меня был свиток, ты еще назвала его свитком контроля, я думал, что, не исключено, он и есть часть того, что контролирует нашу реальность, часть, неким образом материализовавшаяся в Вавилоне. Ведь богу наверняка приходится иногда вторгаться в придуманный им мир, чтобы подбрасывать разные волшебные штучки. Я подумал тогда, что Вавилон – это holographos, модель, за которой наблюдают академики. И если так, то сейчас они, возможно, видят, как мы воруем золото.
И только невидимка может заглянуть из нашей реальности в их мир и увидеть, как они следят за нами. Только тот, кто сумеет достичь состояния полной ясности и отстраненности. Только тот, кто перехитрит и глаз, и ум.
Фессания нахмурилась.
– Звучит заманчиво. Уверена, интрига получилась бы восхитительная. Но, Алекс, о каком Институте будущего ты говоришь? Что это? Некое тайное общество, о котором тебе поведал Гупта?
– Я говорю об Институте будущего в Эвристике. -Где?
– Знаю, здесь об этом упоминать запрещено, но ведь мы можем поговорить откровенно?
– О чем? Я тебя не понимаю. Никогда не слышала ни о какой Эвристике. Да и об институте тоже.
– Но, Фес… Послушай, вы приехали в Вавилон с отцом… когда? Лет пять или шесть назад? А откуда? Откуда вы приехали?
– Я… да, откуда-то мы приехали. Наверно, из другой страны, только я забыла какой. Как же это было давно…