– Ты с Максимом что ли?
– Да. Мы у Иры, к которой на новый год собирались.
– Ладно. Я тебя жду. Не долго. Хорошо?
Беспокойство краем коснулось желудка.
– Хорошо, дорогой. Целую.
Вчера только пластом лежала, а сегодня уже в гостях. Шустрая. А впрочем, пусть развеется, я в интернете посижу, раздумывал и глядел в черную ночь окна. Ни единого ветерка, все замерло, словно окаменело.
Катя не звонила, хотя уже прошел час. Раздражение тяжелело, разгораясь, как костер. Я ждал, пока терпение не иссякло. Часы показывали одиннадцать.
– Кать, что вы так долго? – Едва сдерживая гнев, спросил я.
– Мы уже собираемся. Ты нас встретишь…?
– Ну конечно.
– Алло, – чужой мужской голос раздался в трубке, – ты не переживай, все в порядке с твоей, – выпивший мужчина подбирал слова, – …дамой. Приходи к нам, посидим, выпьем.
– Щас приду, – ответил я, делая акцент на букве «щ».
Бешенство обожгло все внутренности до горла. Даже одышка появилась, словно я поднялся на девятый этаж.
Что за мужик? Какого черта он выхватывает трубку? Я немного остыл, пока дошел до четвертого подъезда соседнего дома, но напряженность в движениях осталась. Даже пьяная Ира, увидев меня, попросила расслабиться.
Никто не знает, с какой неохотой я вошел к ним в дом. Словно невидимые резинки вытягивали наружу.
Коридор встретил неплохим дизайном. Встроенный в стену аквариум, подсвечивал зеленую воду. В глаза кидалась маленькая барная стойка с шестом посередине, разделяющая кухню и зал. Широкие проемы придавали квартире пространства. Евроремонт со сложными подсветками, завораживал разнообразием узоров из гипсокартонных конструкций. На какое-то время я даже забыл, зачем пришел, изучая прелести апартаментов.
Пол в зале устелен белым, с крупным ворсом ковром. Такого же цвета диван. Елка под потолок весело мерцала гирляндами, отражаясь в глянцевом натяжном потолке. Здоровенная плазма, размером с табло на стадионе, вещала новогодние концерты. Но диковинкой всего интерьера был декоративный камин, в дальнем углу комнаты.
Уюта и тепла в доме я не ощутил, особенно когда увидел сорокалетнего мужика инвалида, пьяную жену и бутылку водки на столе.
– Вечер добрый, – скупо поприветствовал я.
– Здорова. Миша, – представился мужик и протянул руку.
Я тоже представился, но продолжал стоять, вроде бы рассматривая ремонт. Ощущая дыхание опасности, испытывая дискомфорт.
– Давай выпьем за знакомство, – прохрипел выпивший дядька.
– Я не пью. Извините.
Катя тем временем сидела около стены и помалкивала. Бутылка водки, как красная тряпка быку раздувала бешенство.
– Что ты ломаешься, как девочка, – уговаривал шахтер со стажем.
Я терпеливо проглотил оскорбление. Катя вмешалась:
– Он не пьет.
– А что пьешь? Спортсмен что ли? – будто обиженный моим отказом, плюхнулся на диван Миша.
– Хочешь, кофе сделаю? – крикнула из кухни Ира, четко не заплетаясь языком.
– Да, пожалуйста, без сахара.
С момента моего прихода воцарилась тишина, все будто чего-то ждали. А когда я отказался от выпивки, у них испортилось настроение. Стало ясно, что мое присутствие лишнее.
– Ты не из сидельцев? – мирным тоном спросил Миша.
– С чего ты взял?
– Ну, кофе без сахара. У них там все без сахара. Я в молодости тоже…
Мы перекинулись парой фраз. Я восхитился их ремонтом. На что он гордо заявил, что делали сами, с женой.
Катя совсем не торопилась, даже казалось, тянула время. Максим дурачился без присмотра, то ползал, то бегал по комнатам. А моя давно пустая чашка наполнилась бы желчью, но я не знал, как ее слить.
Глава 14
– Ты на меня не сердишься, а, дон Хуан? – спросил я, когда он вернулся.
Он, оказалось, удивился.
– Нет. Я никогда ни на кого не сержусь. Ни один человек, не может сделать ничего, что этого бы заслуживало. На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны. Ничего подобного я давно не чувствую.
К. Кастанеда. Учение дона Хуана
Моя злоба кипела как в котле, плескаясь кипятком. Она видела мое выражение лица, когда они опрокидывали рюмки с водкой. Ей было известно, что я терпеть не могу пьяных женщин, но продолжала пить.
Пересилив гнев, спокойно сказал, что нужно собираться. Двенадцатый час и пора укладывать Максима. Это их зашевелило, и вроде бы лед тронулся. Я начал одевать Максима, лишь бы скорее убраться. Он мне даже доверился и не сопротивлялся. В детской манере пытался играть моими часами и нажимал на все кнопки.
– Так, Максим, хватит баловаться. Перестань, – и спрятал руку с часами за спину. Он начал дико прыгать, падать, кричать.